– Это не каждому дано.
– Дело в том, что по воле судьбы тот, кому это дано, почему-то должен был оказаться предателем. Это ты понимаешь?
– Иван, я уже не считаю тебя предателем.
– Это ты сейчас так говоришь. К тому же, это только ты один, а сколько есть тех, которые подумают иначе? Но для меня это не имеет значения. Я готов делать свое дело независимо от того, что думают о нем те, кому по сути должно быть на него наплевать! Теперь ты это понимаешь, Тони. Нет, лучше я все-таки буду называть тебя Хейл, это будет правильнее. Не возражаешь?
– Нет, пожалуй.
– Все, что я сказал тебе сейчас, я передумал еще тогда, когда решал, стоит ли мне за это взяться. Меня меньше всего волновало, что обо мне подумают в Организации: при удачном ходе дела со стороны я бы выглядел безупречным наблюдателем, а мое раскрытие означало бы, что я где-то просчитался и переоценил свои силы, ничего другого. Намного больше я думал над другим вопросом: имею ли я, наполовину чужой человек, навязывать целой планете определенный мной путь развития? Ведь те достижения шестого уровня, которые она получит благодаря мне, будут фактически достижениями Галактического Союза. Но вполне возможно, что сами по себе люди подошли бы к этому с другой стороны. Может быть, они создали бы свой собственный вариант трансдеформатора, не говоря о каких-то бытовых мелочах, которые так или иначе тоже пришлось бы внедрять. Мы долго спорили об этом с отцом Гэбриелом, я искал аргументы «за», он – «против». Вот один из моих аргументов: когда все это будет происходить, земляне все-таки будут считать, что достигли всего сами. Он мне возражал: когда ты идешь покупать товар, навязанный тебе рекламой, то тоже можешь думать, что выбрал его сам, но это будет неправдой. В конце концов спор решился сам собой, когда впервые сообщили, что Хайлам внес Землю в списки предполагаемых колоний. Я понял, что теперь Галактический Союз не упустит возможность взять под свое крылышко планету, которая иначе, не дай бог, может сама дойти до шестого уровня. И они уже не будут думать о том, что развитие должно идти своим путем. Вот тогда я и решил, что имею право сделать то, что собрался сделать. Потом нужно было продумать много практических вопросов. Я знал, что должен во что бы то ни стало сохранять свой имидж безупречного наблюдателя. Если по каким-то причинам меня заподозрят и отзовут, все тут же закончится. Кроме того, нужен был вариант подстраховки на тот случай, если подозрения все-таки будут. Тогда я придумал то, что потом стало группой «Эй-Экс», и отец Гэбриел согласился заняться этим проектом. А я занялся тем, что было более важным.
– Дал землянам принципы интервальной логики?
– Понимаешь, я никогда и никому не давал уже готовые чертежи какой бы то ни было галактической штуковины. Я использовал разных людей для того, чтобы подбрасывать идеи лучшим умам этой планеты. Это были просто всякие незначительные фразы, или бессмысленные с первого взгляда картинки, которые иногда могли дать нужный толчок, иногда – нет. Одна из таких картинок привела к разработке «Сфинкса» на основе непрерывной ассоциативной модели данных. Заметь – не интервальной логики! Кто может сказать, что люди не дошли до этого сами? Кто может доказать, что идеи были подброшены им со стороны? Те, кто наталкивал ученых на мысль, на следующий день забывали о том, что говорили. Я действительно сумел найти применение тому, чему с таким старанием учился.
– Если все шло так хорошо и гладко, тогда я не понимаю, зачем тебе надо было раскрывать группу «Эй-Экс».
– Тар-Хамонт должен был тебе рассказать – проблемы начались тогда, когда ему в руки попал универсальный магнитный ключ.
– Если я правильно понимаю, разработки землянами наших технологий стали выходить из под твоего контроля?
– Хейл, я допустил одну большую ошибку в самом начале, и эта ошибка повлекла за собой все проблемы. Я именно посчитал, что не должен держать под контролем все процессы, что моя задача – дать толчок, а земляне сами смогут продвинуться дальше. Продвинуться-то они, конечно, смогут, но вот сохранить это в тайне – вряд ли, а если что-то выплывает, то наблюдатели уже перестанут оставаться безучастными. В конце концов я понял, что должен сам довести их до момента, когда межзвездное путешествие станет возможным, а вот тогда уже можно без проблем отпустить. Я начал срочно прослеживать все связи, но это было не так просто, и кое-что все-таки ушло из под моего контроля.
– «Чейни Гордонс»? – решаю я уточнить.
– И они в особенности. Эта фирма потихоньку наладила связи с теневиками и начала продавать кое-что на сторону, в частности – «умки». Тогда наш Центр и начал что-то подозревать. К счастью, мне удалось отвлечь их внимание на группу «Эй-Экс», чтобы они не стали глубоко копать и след от «Чейни Гордонс» не привел их, скажем, к «Экстроникс».
– Но на «Экстроникс» вышел я, совсем с другой стороны.
– Да, тебе это удалось, поскольку любая защитная система несовершенна, а люди еще несовершеннее. Я впутал тебя в это дело в качестве подозреваемого именно для того, чтобы отвлечь твое внимание от «Экстроникс» и «Купола».
– А я слышал, что это была идея Тар-Хамонта.
– Он тоже так думал. Главное – вовремя подбросить мысль, которую человек сам будет рад развить. Тут даже не обязательно использовать кшенух.
– У тебя это получилось. Почти. Но мне все-таки кажется, что в самом начале ты мог бы открутиться, и не отдавая «Эй-Экс».
– Мог бы, но мне было нужно нечто в этом роде. Когда хайламцы начали уже более определенно высказываться о сроках начала колонизации, я понял, что не успеваю. За полтора года все прошло бы без проблем. За год – с трудом, но можно было бы успеть. Но не за несколько месяцев. Мне нужно было во что бы то ни стало добиться перенесения срока колонизации. Понимаешь?
– Для этого нужно было устроить скандал, и немаленький.
– Да, и я решил пожертвовать группой «Эй-Экс». Гэбриел сказал, что придется сдать и его тоже. Я сначала возражал, но потом понял, что нужно на это пойти, чтобы успокоить Эйноса и особо рьяных искателей правды, таких как ты и Тар-Хамонт. В конце концов, ему ничего страшного не угрожает, а вот если бы из-за него пострадало все наше дело, он мучился бы всю жизнь. Я помог ему избавиться от лишней информации. Потом организовал отравление сенатора Тиммена. Если бы ты не успел выжать из него имя, я помог бы вам выйти на отца Гэбриела через ту же «Чейни Гордонс». Но ты успел.
– Момент! Если я правильно понял, сенатор ничего не знал о вашей причастности ко всем этим делам с технологиями?
– Он ничего не знал, очевидно, до самого последнего дня. Наверное, ты сам невзначай об этом намекнул, когда был у них в плену.
