на рыжие веера или золотые перья; цветы, похожие на россыпи драгоценных камней, на разноцветные облака, на мозаику, на брызги буйной кисти художника. На деревьях и кустах висели плоды — шарами, гроздьями и пучками — очень много. Все, на что падал взгляд, поражало какой-то избыточной реальностью, казалось, оно пульсировало силой жизни, настолько мощной, что она насыщала воздух, которым он дышал. Лес звучал совершенно необычно, за гранью слуха, словно он вошел в концертный зал сразу после того, как музыка смолкла, но ее отголоски еще висят в воздухе. И музыка эта была величественной и благородной.
Чем дальше он шел, тем выше становились деревья. На тропе лежали солнечные пятна. Деревья поредели. Он вышел на широкую поляну перед озером. Водная поверхность выглядела как… стекло? Кристалл?
Нет, не похоже ни на стекло, ни на кристалл. Заинтригованный, Кит подошел ближе и наклонился к воде. Полупрозрачная, мерцающая текучая субстанция, испускающая слабое молочное сияние: озеро света. Наверное, в другом месте и в другое время Кит посчитал бы это невозможным, только не здесь и не сейчас.
Кит протянул руку, чтобы коснуться этого мерцания, и, когда его пальцы уже почти достигли поверхности, он услышал шорох в близких ветвях. Отдернув руку, он отпрянул от края озера и оглянулся. Листва вздрогнула, ветви древовидного папоротника разошлись, и на поляну вышел человек среднего роста и плотного телосложения, с темными волосами и глазами, с небольшой бородой; свободная белая рубашка, темные брюки, сапоги и ремень составляли его одежду. Все это Кит заметил мимоходом, потому что его внимание было полностью поглощено ношей мужчины: на руках у него лежало безжизненное тело молодой женщины с длинными черными волосами, овальным лицом и миндалевидным разрезом глаз.
Сначала Кит подумал, что женщина спит. На ней было длинное платье из тонкой белой материи, сильно измятое, с пятнами на шее и под мышками от высохшего пота. Затем в глаза бросился ужасный оттенок кожи: пепельно-восковая бледность, свойственная трупу. У живого человека такой кожи не бывает. Кит понял, что она мертва.
Мужчина с решительным выражением на лице крепко сжимал тело в руках — словно собирая силы для сверхчеловеческого усилия — затем, сделав глубокий вдох, направился к берегу озера жидкого света. Он бестрепетно вступил в то, что казалось водой. Она дошла ему до колен. Вокруг взвихрилась опалесцирующая жидкость, густая и клейкая, как мед, сияние волнами разбегалось по поверхности. Темноволосый пошел дальше, на глубину. Теперь он был скрыт по плечи, а труп женщины и вовсе полностью погрузился в воду.
Еще шаг, и мужчина со своей ужасной ношей бесшумно ушел под воду. Кит, вытаращив глаза, смотрел на то место, где они исчезли. Оттуда расходились кольца мерцающего света, похожие на легкие волны. Вот они дошли до берега и едва слышно плеснули у ног Кита. Но его занимало не это: там, где погрузился неизвестный, теперь вспыхнуло розово-золотистое свечение. Оно росло и ширилось, пока все озеро не стало напоминать цветом расплавленную бронзу.
Кит зачарованно смотрел, как на том месте вздулся большой купол света, выросший из поверхности. Потом в центре купола появились голова и плечи человека, он снова поднимался. Тело женщины он по-прежнему прижимал к груди, но если прежде она лежала у него на руках безвольной ношей, то теперь она прильнула к нему, обхватив шею мужчины руками. Он так и вынес ее из озера; теперь кожа женщины сияла так же, как субстанция озера. Никакого намека на прежнее мертвое состояние не было и в помине.
Кит хотел досмотреть сцену до конца, но та нежность, с которой мужчина встал на колени, бережно укладывая свою даму на траву, дала Киту понять, что он здесь лишний. Он попятился от берега озера и уже хотел уходить. Бросив последний взгляд на берег, он увидел, как мужчина снял рубашку, собираясь сделать из нее подушку для молодой женщины. Весь торс мужчины покрывали татуировки из крошечных синих символов — их были десятки. Но Кит видел такие раньше!
— Человек-Карта, — выдохнул он. — А это — Колодец Душ.
Он подождал, пока стемнеет, а затем убедился, что за ним никто не следит. Чарльз Флиндерс-Питри приблизился к Священному Пути, только когда решил, что достаточно успокоился. Последний переход был очень опасен, и он боялся насторожить своих врагов. Однако, кажется, ему хотя бы ненадолго удалось ускользнуть от их внимания. А большего ему и не нужно. Еще несколько переходов, и все будет кончено: карта исчезнет навсегда.
Тогда могут делать все, что хотят. Ничто не заставит его говорить. Он просто умрет. Мысль о том, что вместе с ним в могилу уйдут и его секреты, заставила его улыбнуться.
А теперь к делу! За этим он и прибыл в Этрурию. Он с детства знал имя Турмса, но это было задолго до того, как тот стал королем Велатри. Чарльз страстно желал встретить царственного мудреца и провидца. Разумеется, сейчас это уже не удастся, но Чарльз все равно был рад побывать здесь. Похороны короля заняли большую часть дня, и он подоспел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем процессии и встать рядом с благоговейно склонившимися подданными. Он считался членом королевской семьи и не мог не посетить похорон давнего друга своего отца и деда. Чарльз мысленно поздравил себя с точной навигацией и калибровкой времени прибытия. Он умел обращаться с лей-линиями. Правда, было бы лучше добраться до места назначения, пока Турмс был еще жив, но в сложившихся обстоятельствах даже такой переход можно было считать победой. Гробницу не запечатывали. Такой она будет стоять еще семь дней, чтобы скорбящие могли принести дары и попрощаться с ушедшим в погребальной камере. Одетый так, как одевались местные сельчане, Чарльз не думал, что воины, охраняющие гробницу, преградят ему путь. Для них он был просто еще одним крестьянином, пришедшим засвидетельствовать почтение усопшему правителю. Его ничем не примечательный рост и вполне обычные черты лица вкупе с обычным поведением позволяли ему незаметно перемещаться по самым разным мирам. Кроме того, он знал, что очень немногие властители вообще обращали внимание на тех, кого считали ниже себя по положению. А для того, чтобы подчеркнуть свою обычность, он коротко подстригся и не брился несколько дней, придав себе более деревенский вид.
Если удача не отвернется от него сегодня вечером, он снова останется незамеченным. Чарльз надеялся, что ему не придется уговаривать стражников или, того хуже, подкупать их, чтобы попасть в гробницу.
С гроздью винограда в
