5 сентября 1955 года из Калифорнийского университета прибыл Джон Л. Биллингс. Кое-какое оборудование он привез с собой, остальное было доставлено в течение ближайших недель. Выросли новые временные постройки. Я уже мог предвидеть, что не пройдет и года, как вокруг Гусыни образуется целый научно-исследовательский институт…
Вечером пятого числа Биллингс принял участие в нашем совещании. Финли ввел его в курс дела и сказал:
— С этой идеей о превращении железа в золото связано великое множество серьезных проблем. Во-первых, общее количество железа в Гусыне может быть всего порядка половины грамма, а золота производится около 40 граммов в день.
У Биллингса оказался чистый, высокий голос. Он сказал:
— Самая трудная проблема не в этом. Железо находится в самом низу энергетической кривой, а золото — гораздо выше. Чтобы грамм железа превратить в грамм золота, нужно примерно столько же энергии, сколько дает распад грамма урана-235.
Финли пожал плечами:
— Эту проблему я оставляю вам.
Биллингс сказал:
— Дайте мне подумать.
Он не ограничился размышлениями. В частности, он взял у Гусыни свежие образцы гема, сжег их и послал получившуюся окись железа в Брукхейвен на изотопное исследование.
Когда пришли результаты анализа, у Биллингса захватило дыхание. Он сказал:
— Здесь нет железа-56.
— А как остальные изотопы? — сразу же спросил Финли.
— Все тут, — сказал Биллингс, — в соответствующих соотношениях, но никаких следов железа-56.
Здесь мне снова придется кое-что объяснить. Железо, которое обычно встречается, состоит из четырех изотопов. Это разновидности атомов, которые отличаются атомным весом. Атомы железа с атомным весом 56, или железо-56, составляют 91,6 % всех атомов железа. Остальные атомы имеют атомные веса 54, 57 и 58.
Железо, содержащееся в геме Гусыни, состояло только из железа-54, железа-57 и железа-58. Вывод напрашивался сам собой. Железо-56 исчезало, остальные изотопы нет; а это означало, что происходит ядерная реакция. Только ядерная реакция может затронуть один изотоп и оставить в покое остальные. Любая обычная химическая реакция должна была вовлекать в себя все изотопы в равной мере.
— Но это энергетически невозможно, — произнес Финли.
Говоря это, он хотел всего-навсего слегка съязвить по поводу первой реплики Биллингса. Мы, биохимики, хорошо знаем, что в организме идет множество реакций, требующих поступления энергии, и что проблема решается так: реакция, потребляющая энергию, сопрягается с реакцией, выделяющей энергию.
Но химические реакции выделяют или поглощают лишь несколько килокалорий на моль. Ядерные же реакции выделяют или поглощают миллионы килокалорий. Значит, чтобы обеспечить энергией ядерную реакцию, нужна другая ядерная реакция, в ходе которой энергия выделяется.
Два дня мы не видели Биллингса.
Когда он вновь появился, то заявил:
— Послушайте! В ходе реакции, служащей источником энергии, должно выделяться ровно столько же энергии на участвующее в ней ядро, сколько требуется, чтобы могла идти реакция, поглощающая энергию. Если энергии поступает хотя бы чуть меньше, то реакция не пойдет. Если ее поступает хотя бы чуть больше и если учесть астрономическое количество участвующих в реакции ядер, то избыточная энергия в доли секунды превратила бы Гусыню в пар.
— Ну и что? — спросил Финли.
— Так вот, количество возможных реакций очень ограничено. Я смог найти только одну подходящую систему. Если кислород-18 превращается в железо-56, то при этом выделяется достаточно энергии, чтобы превратить железо-56 дальше в золото-197. Это похоже на катание с гор, когда санки спускаются с одной горки и тут же въезжают на другую. Придется это проверить.
— Каким образом?
— Во-первых, что, если установить изотопный состав кислорода в крови Гусыни?
Кислород воздуха содержит три стабильных изотопа, главным образом кислород-16. На кислород-18 приходится только один атом из 250.
Еще один анализ крови. Содержащаяся в ней вода была подвергнута перегонке в вакууме и часть ее пошла в масс-спектрограф. Кислород-18 в ней был, но только один атом из 1300. Почти 80 % ожидаемого количества кислорода-18 в крови не оказалось.
Биллингс сказал:
— Это косвенное доказательство. Кислород-18 расходуется. Он постоянно поступает в организм Гусыни с кормом и водой, но он все-таки расходуется. Вырабатывается золото-197. Железо-56 является промежуточным продуктом, и так как реакция, в которой оно расходуется, проходит быстрее, чем реакция, в которой оно образуется, то оно не может достигнуть заметной концентрации и изотопный анализ показывает его отсутствие.
Мы не были удовлетворены этим и попробовали еще один эксперимент. Целую неделю Гусыню поили водой, обогащенной кислородом-18. Выделение золота повысилось почти немедленно. К концу недели она вырабатывала 45,8 грамма, в то время как содержание кислорода-18 в тканях ее тела осталось не выше, чем прежде.
— Сомнений нет, — сказал Биллингс. Он переломил карандаш и встал. — Эта Гусыня — живой ядерный реактор.
Очевидно, Гусыня представляла собой результат мутации.
Для мутации требовалось, кроме всего прочего, радиоактивное облучение, а это наводило на мысль о ядерных испытаниях, которые проводились в 1952–1953 годах в нескольких сотнях милях от фермы Мак-Грегора. (Если вам придет в голову, что в Техасе ядерные испытания никогда не проводились, то это свидетельствует о двух вещах: во-первых, я вам не сообщаю всего, что знаю, а во-вторых, вы сами много чего не знаете.)
Вряд ли за всю историю атомного века когда-либо так тщательно изучался радиоактивный фон и так скрупулезно анализировались радиоактивные составляющие почвы.
Были подняты архивы. Неважно, что они оказались совершенно секретными. К тому времени проекту «Гусыня» придавалось самое первостепенное значение, какое только было возможно.
Изучались даже метеорологические данные, чтобы проследить за поведением ветров в период испытаний.
Выяснились два обстоятельства.
Первое. Радиоактивный фон на ферме был чуть выше нормы. Спешу добавить, — не настолько, чтобы причинить какой-либо вред. Однако были данные о том, что в то время, когда родилась Гусыня, ферма была задета краями по меньшей мере двух радиоактивных облаков. Снова спешу добавить, что никакой реальной опасности они не представляли.
Второе. Гусыня, единственная из всех гусей на ферме, по сути дела единственное из всех живых существ на ферме, которых мы смогли исследовать, включая людей, не обнаруживала вообще никакой радиоактивности. Только подумайте: все что угодно обнаруживает следы радиоактивности (это и имеют в виду, когда говорят о радиоактивном фоне). Но Гусыня не обнаруживала никакой радиоактивности.
