- Самый легкий путь - Интернет, пресс-конференция, демонстрация технологических возможностей.
-Да?
- Скоро аппаратура будет здесь.
- И что?
- Идея брошенная не угаснет. Кто-то ее подхватит. Ничего не изменится лично для меня. Да и моя личность не так уж и важна в поступи цивилизации к будущему. Я буду счастлив, что выполнил свое предназначение. Возрожусь в другой жизни и увижу плоды своих трудов...
Марципало пропустил мимо ушей идею о реинкарнации Купченко в светлом будущем. Самое главное было не это. Самое главное - что золотая рыбка готова сорваться с крючка и погрузиться в пучину.
- Подождите. Я что-то не понимаю, - встряхнул головой президент Фонда. - У нас есть обоюдные договоренности. Мы вроде бы не отказываемся от сотрудничества. Работа вошла в конструктивную стадию. И вы из-за каких-то невнятных слухов и сплетен готовы все разрушить.
- Я боюсь не за себя, - понуро произнес "Колдун". - Я боюсь, что человечество не сумеет воспользоваться тем шансом, который я и мои друзья ему дадут.
- Вот теперь переходим к самому главному. Ваши друзья. Технологии эти являются плодом работы целого коллектива.
- Ну и что?
- А то, что, кроме шансов человечества, есть еще маленький шанс для каждого человека. Это ваши люди. Которые в эти нелегкие времена, несмотря на нищету, отдавали последнее, чтобы совершить открытие. Отдавали молодость. Силы. Интересы семьи. Правильно?
- Все было именно так.
- Они были уверены, что это их главный в жизни шанс выбраться из убогости, бедности... И тут вы решаете за них.
- Я думаю, они меня поймут...
- Поймут?! Что они поймут? Что у них был билет в лучшую жизнь, но у их друга не выдержали нервы. Он испугался каких-то дурацких слухов. И лишил их будущего...
- Ну... Когда технологию начнут осваивать, обратятся все равно к нам. Мы продвинулись дальше других...
- Да ладно. Вся суть была в оригинальном принципе, в новой технологии. Западники, когда принцип станет известным, при их миллиардах легко поставят все на поток без вашей помощи.
- Верно, - вздохнул Купченко.
- Почему мы научились заботиться о неграх в Африке и совсем не умеем думать о наших близких? - вздохнул Марципало. - Не рубите сгоряча. Не надо. Нам осталось не так много...
- Я подумаю. - Взгляд у Купченко стал самоуглубленным.
- Обещайте, что пока не будете делать глупостей.
- Обещаю... Я должен все еще раз обдумать... Я вам сообщу.
- Вот и хорошо.
Купченко поднялся. Марципало вскочил и, поддерживая здоровяка под локоть, проводил к дверям своего кабинета. Когда дверь за посетителем закрылась, он подошел к дивану и устало откинулся на его подушках. Вытер выступивший пот. Президент, когда припирало сильно, умел раскрывать настежь шлюзы своего красноречия и с головой топить собеседника в словах. Умение забалтывать клиентов и партнеров не раз сослужило ему хорошую службу. И сейчас, кажется, ему удалось немножко сдвинуть танк, каким являлся Купченко. Вот только надолго ли? И что этот сумасшедший предпримет, когда у него начнется очередное обострение запущенного психзаболевания?
- Сволочь такая, - прошептал Марципало со злостью.
В кабинет вкатился "колобок" и осведомился:
- Чего "Колдун" от тебя такой пришибленный вышел?
- Свихнулся окончательно. Узнал где-то о Белидзе. Прочитал несколько статей в патриотических газетенках - бредни о мировом правительстве. И окончательно слетел с катушек.
- Что ты ему наговорил в прошлый раз? - с подозрением спросил Ровенский.
- Ничего, - как-то поспешно ответил президент фонда.
- Ты ему что-то брякнул, что у него снесло голову.
- Ну, намекнул, что у новых открытий часто судьбы складываются не слишком радужно.
- Молодец. Нашел, с кем о моей больной теме говорить. Кто же ему мог наговорить о Белидзе?
- Может, кто-то из команды Саши Неймана... Американец начинает уже наступать нам на пятки...
- Очень может быть, - задумчиво произнес Ровенский. - И что теперь удумал наш титан?
- В раздумьях... Я его немножко отрезвил... А вообще, у него идея скинуть все научные проработки в Интернет.
- Может, не такой дурной ход. Скидывает информацию в Интернет. А потом договаривается обо всем со свалившимися с небес заказчиками. Принцип процесса он накалывает. Но понадобятся годы, чтобы его повторить. А в гонке технологий, если она начнется, каждый день будет на вес золота. Отставание на месяц может стать опозданием навсегда. Пусть принцип уже не тайна. Но за деталями придут к "Колдуну".
- Да?! - Марципало взорвался, хлопнул с размаху по спинке дивана ладонью. - Сема, а мы? Мы в заднице!
- Да ладно, - улыбнулся Ровенский. - Не бери в голову...
-Что?
- Все течет, все переливается.
- У, блин! - Марципало посмотрел на своего заместителя так, будто тут же хотел его задушить.
* * *
- Что ты делаешь? - Вопль был испуганный, полный отчаяния.
- Не волнуйтесь, дорогой мой. Не волнуйтесь. Я не сделаю вам ничего плохого, - не обращая внимания на ругань, крики, угрозы, мягко ворковал Доктор. - Все будет хорошо. Все будет очень хорошо.
- Нэ надо, да... Слышишь, ты, в халате. Нэ надо, - теперь в голосе была мольба. Напоминающий гориллу чеченец, прикованный к креслу, привык видеть смерть и приносить ее. Вся его сознательная жизнь прошла на войне, в дерьме и в крови. Сейчас он своим обостренным волчьим чутьем чуял - с ним произойдет что-то непонятное и страшное.
- Будет чуть больно, - тонкие пальцы Доктора сжали руку гориллы с неожиданной силой.
Инъектор с шипением освободил свое содержимое. И жидкость, представлявшая из себя сложнейшее химическое соединение, начала свое движение по человеческому организму, проникая всюду и изменяя его реакции.
- Убью... Убью... - Голос пленного становился все слабее. Он обмяк. Минуты две сидел, застыв, не шелохнувшись. Неожиданно вздрогнул. И обессиленно уронил голову, закатил глаза.
Еще с четверть часа Доктор внимательно следил за диаграммами на плазменном мониторе компьютера.
Сюда сбрасывались показания датчиков, прилепленных к телу "пациента".
В углу сидел Артемьев. И внутри у него было как-то холодно. Подкатывала тошнота. Хотя внешне ничего особенного не происходило. Но он был не в первый раз на подобных процедурах и отлично знал, что кроется за этим монотонным, до детали отработанным процессом. И еще знал, что скрывается за видимым спокойствием и деловитой доброжелательностью Доктора. Присутствие на обработке очередного "пациента" не доставляло Артемьеву особого удовольствия - это если очень мягко сказать. Иногда же у него просто волосы дыбом вставали. Но он должен был находиться сейчас здесь. И его чувства не имели никакого значения, поскольку речь шла о судьбе акции.
