Джудит Тарр - Солнечные стрелы

Кретин! Идиот! Дурак! Гримаса ярости исказила лицо оленейца. Дикарь! Сумасшедший варвар! Я мог зарубить тебя! Эсториан попытался улыбнуться, хватая губами воздух.

Постой!.. Не сердись... Я думал тебя удивить!..

Считай, что я дважды спас твою жизнь. Еще секунда, и от тебя осталась бы гора окровавленного мяса.

Ничего подобного. Эсториан задыхался, отирая с лица пот, но глаза его довольно блестели, Просто я немного расслабился, сидя во дворце. Но с этой минуты все пойдет по-иному. Мы будем с тобой танцевать, желтоглазый. Мы будем танцевать каждое утро. Я быстро наберу форму. Он легко вскочил на ноги и протянул мальчику руку.

А теперь, когда мы немного размялись... Корусан вспыхнул. Голова опущена, глаза опущены, от кожи веет сухим жаром. Сердце Эсториана пронизала щемящая жалость к нему. Он подтолкнул мальчишку к столу.

Поешь, пока я моюсь. Тебе необходимо хорошо есть. Ты худой, как вешалка для плащей.

А ты старый и грязный мешок с костями. Эсториан рассмеялся. Когда он вернулся, количество яств на столе заметно поубавилось. Корусан держал в руке чашу с вином и принюхивался к вазе с фруктами.

ГЛАВА 33

Они стояли перед ней тихо, как дети, застигнутые за нехорошим занятием. Вэньи рассмеялась бы, если б не тянущие боли в груди. Айбуран верховный жрец Эндроса и леди Мирейн вдовствующая императрица обеих империй.

Возможно, вам следовало бы попытаться поговорить с ним? Вэньи старалась говорить как можно спокойнее.

Естественно, следовало бы. Айбуран кусал завитки своей бороды. Растерянность явственно проступала на лице великана.

Ну, и к чему бы это все привело? Леди Мирейн зашагала по комнате, в точности повторяя движения сына. У Вэньи сжалось горло.

Сейчас он разъярен и слеп, бросила леди Мирейн. Наши увещевания только подольют масла в огонь. И вся эта суматоха во дворце затеяна не только потому, что он не знает, на кого излить свой гнев.

Дела обстоят так плохо? спросила Вэньи.

Хуже некуда. Леди Мирейн повернулась на пятках. Ее глаза воткнулись в Вэньи, как две раскаленные булавки. Не понимаю, что сделалось с ним? Вопервых, я всегда думала, что он догадывается о нашей... связи. Во-вторых, я считала его достаточно разумным, чтобы в сложных ситуациях управлять собой. И вот все летит в ад.

Возможно, не стоит все усложнять, осторожно заговорил Айбуран. Время лечит и не такие раны. Утром он выступает в поход, чтобы усмирить мятежников Ансаваара. Он обо всем забудет на этой войне.

Ты ничего не понимаешь? вскипела леди Мирейн. Он вовсе не выступает в поход. Он просто бежит от проблемы, как бегал всегда, всю жизнь. Самовлюбленный, дрянной, ни на что не годный мальчишка! Все наши уроки не пошли ему впрок.

Ты несправедлива к нему, сказал Айбуран мягко.

Тогда докажи мне это! закричала императрица. Дальнее эхо отозвалось на ее крик. Нависла напряженная тишина.

Вы чего-то недоговариваете, леди Мирейн, сказала Вэньи. Ведь есть еще что-то, о чем вы молчите. Разве не так? Императрица не сразу нашлась с ответом. Она выглядела моложе, чем всегда, напоминая большую горластую рыночную торговку. Гнев ставил ее на один уровень с Вэньи, и жрице не приходилось подыскивать слова для беседы с высокопоставленной особой. Сейчас мать Эсториана была просто женщиной, которую оттолкнул повзрослевший сын и постель которой греет любовник, не имеющий возможности предложить ей руку и сердце. Во время регентства она не могла узаконить свои отношения с Айбураном по вполне понятным причинам, сейчас обстоятельства вроде бы благоприятствовали их любви, но брак на таком высоком уровне мог состояться только с разрешения императора. Утреннее происшествие усложнило положение леди Мирейн до чрезвычайности. И все же заботы императрицы не шли ни в какое сравнение с болью, давно поселившейся в сердце Вэньи. Все знали, где император проводит ночи. Он очень хотел наследника и старался вовсю. Не одна, так другая желтокожая леди должна была в скором времени понести от него. Поэтому известие о том, что он почему-то решил уехать, приводит ее почти в шоковое состояние. Он оставляет своих жен и отправляется на какую-то дурацкую войну, хотя никто и ничто туда его не гонит. Он едет туда по собственной воле, а вовсе не из-за проступка леди Мирейн. Императрица слишком самона деянна. Асанианские леди останутся дома. Они не имеют права выезжать за стены дворца. Они не рабыни и не потаскухи, чтобы трястись на обозных носилках. Они должны сидеть в золотых клетках и смиренно ожидать своего повелителя, который зачем-то бежит от них. Ей потребовалось немалое усилие, чтобы оторваться от своих размышлений и сообразить, о чем беседует с ней леди Мирейн.

Ты права, говорила меж тем императрица. В нем появилось нечто, тревожащее меня. Он что-то сделал со своей силой. Я могла бы даже сказать, что он уничтожил ее, но в таком случае он был бы мертв.

Он просто упрятал ее глубоко, сказал Айбуран спокойно и мягко. Ты ведь сама видишь, он жив и даже чересчур деятелен.

Сегодняшним утром, не слушая его, продолжала леди Мирейн, когда он стоял возле нас, я не чувствовала его. Как будто его вовсе не существовало. Он стал невидимым для моих сетей. Если бы все было в порядке, он не сумел бы застать нас врасплох.

Защита, сказала Вэньи.

Защита всегда дает о себе знать.

Это что-нибудь новое, размышляла Вэньи. Но суть не в том. Непонятно, зачем она понадобилась ему.

Столь мощная и удивительная защита, добавила леди Мирейн, что она совершенно не осязаема.

Давайте все хорошенько обдумаем, сказала Вэньи. Когда-то с ним уже случалось нечто подобное. И именно в этой стране. После ужасной гибели отца он сам находился при смерти, его сила была разрушена. Понадобились долгие годы, чтобы он окреп, но за эти годы он привык обходиться без силы. Того, что по крохам образовалось в нем, не хватает даже на индивидуальный заслон. Теперь он вновь попал в эти стены, и случилось что-то, опять выбившее его из колеи. И уничтожило остатки его силы. И случилось именно сегодняшним утром, потому что еще вчера он не собирался ни на какую войну. А защиты, мне кажется, нет никакой вовсе.

Ты думаешь, это мы нанесли ему такой удар? спросил Айбуран кисло.

Нет, но, возможно, вы усугубили какой-то фактор. Вэньи вздохнула. Теперь позвольте и мне задать вам вопрос: зачем вы пригласили меня сюда? Я ему не слуга и не валяюсь в его постели. Я не могу вам вернуть его на расписном блюде.

Ты можешь. Она обернулась к Айбурану.

Что?

Ты сама знаешь, что это так.

Я не хочу, сказала она, отчетливо разделяя слова, я не хочу делать его дамам подарки.

Ревность свойство грубых натур, заметил Айбуран.