– Я вот спросить тебя хочу, – молвил Котляр. – Хороший ты человек, умный, приличный, не бандит и не горлопан, люди тебя уважают, но скажи ты старому еврею, на кой черт тебя в политику понесло? Не твое это дело. Пойми, не для тебя лохань.
– Это ты к чему?
– Пойми ты, грязное это дело, мерзкое. Посмотри по сторонам, подумай, голова-то у тебя светлая, ни губернатору, ни мэру ты не родственник, в Партию не вступил, и правильно сделал, миллиардами не ворочаешь. Тебя же съедят в пять минут и не подавятся.
– А почему ты, Исаевич, думаешь, что я в политику полез? – вопрос был только поддержания разговора ради. Денис давно хотел поговорить со своим верным замом, но все никак не мог собраться с духом. Не хотелось ему втягивать Котляра в свои игры с друзьями из-за кромки и со спасением Ругии, буде таковое чудо выгорит. Знал, что Семен Исаевич нужен, знал, что без грамотного, умного и порядочного экономиста ему не обойтись, а опасался. Видимо, дело в том, что заместитель нутром чуял, что дело нечисто. Да и хороший он человек, настоящий старый друг.
– Пожалей ты бедного еврея! Не держи за дурака. Я же вижу, не туда ты полез, не с теми связался. Я же к тебе как к сыну относился, Денис. Связался ты с дурной компанией. Думаешь, не знаю, кто и как на тебя фирму перевел?
– Дурная не дурная, а люди хорошие.
Котляр горестно вздохнул, возвел очи горе и вновь уставился на Панфилова, всем своим видом демонстрируя великую сионскую скорбь. Получалось у него на удивление хорошо. Денис никогда раньше не наблюдал за Исаевичем такого.
– Не замечал я за тобой бзиков на почве экологии. «Чистое небо». «Над всей Испанией чистое небо». Не из этой ли оперы взято?
– А ведь хорошее дело. Люди интересные. Бзикнутые немного, тут ты прав, так кто из нас нормальный?
– Я тебя считал нормальным.
– Хорошо. Будем честными, – кивнул Денис, поворачивая к собеседнику открытые ладони. – Ты сам-то хочешь жить в нормальной стране?
– Не хочу, иначе я бы давно уехал. Привык я к Ругии, обрусел.
– Не то. Ты хочешь, чтоб Ругия стала нормальной страной?
– Фантастика, молодой человек, на другом этаже.
– Язвишь. А ведь я тебя помню другим. Потому ты и живешь в Ругии, работаешь, делаешь дело. Ты надеешься, что все изменится к лучшему. Маленькая надежда, которая помогает тебе жить.
– Ловишь на совесть?
– Не ловлю. Семен Исаевич, мы друзья. Давай держаться вместе, и уж если вдруг я поскользнусь, помоги мне, пожалуйста, поддержи. Прямо скажи: «Денис, ты вляпался».
– Денис, ты вляпался, – улыбнулся Котляр.
– Сильно?
– Бывает и хуже. Ты мне расскажи, что там за странный москвич возле тебя крутится? Этот самый, Усачев. И объясни старому дураку, сам-то я чувствую, а связать не могу, как твои «зеленые» и антиглобалисты помогут тебе стать губернатором?
– С этого и начнем, – кивнул Денис.
Разговаривали они долго. Естественно, Панфилов не открыл всей правды, не нужно старому экономисту такие вещи знать, для здоровья вредно, но основные свои планы открыл. Признался, что его поддерживает законспирированная группа весьма крутых патриотов. Да, с фирмой помогли, нам нужно было официальное прикрытие и легальный расчетный счет.
Котляр спокойно поддерживал разговор, уточнял некоторые мелочи. По всему было видно, что человек в игре. Да он и не мог, честно говоря, остаться в стороне, когда такое творится. Один из тех многих, но невлиятельных, кому за державу обидно. Выслушав историю злоключений с Валерием Усачевым, экономист только прищурился, хихикнул да и посоветовал Денису не менжеваться, а напроситься в ближайшее время на разговор к господину Анцыферову, руководителю губернского управления по делам молодежи, а по совместительству зятю нашего губернатора.
Так в наше время дела и делаются. Через вроде бы незначительного чиновника, женатого на крутой бизнесвумен, выходят на его куда более влиятельного родственника. Предмет разговора тоже был ясен, «Политрон» может взять на себя все контракты усачевской «Виконт-компани» и щедро поделиться с «хорошими людьми». Это все бизнес, ничего личного. И естественно, надо брать в долю людей, распределяющих финансирование, иначе с такими откатами работать придется в убыток.
Дела отложены на потом, шла интересная и полезная обоим беседа. Открытый разговор двух умных, уверенных друг в друге людей. Постепенно Котляр заражался оптимизмом своего молодого товарища. В свою очередь Панфилову незаметно передавался пессимизм Семена Исаевича. Нет, не пессимизм, просто экономист куда больше повидал на этом свете, он куда лучше понимал многие вопросы, да и работа незаметно сделала Исаевича завзятым циником в том, что касалось отношений с бюрократической машиной. Нет, большинство властей предержащих и причастных люди сами по себе неплохие, но должность и принадлежность к клану преображают их до неузнаваемости.
В полвосьмого зазвонил телефон. Беря трубку, Денис был уверен, что это Лена звонит, беспокоится о своем заработавшемся муже. Однако все было не так.
– Добрый вечер, Денис Владимирович, Коронов беспокоит, – прозвучал низкий бас одного из телохранителей, приставленных со вчерашнего вечера к супруге Панфилова.
– Да, слушаю. – В груди екнуло, сердце непроизвольно ускорило свой ритм.
– Пять минут назад была попытка нападения на объект. – Виктор Коронов умел не только стрелять и головы отрывать, он был хорошим психологом, знал, как разговаривать с людьми, правильно донести информацию.
– Так.
– Пятеро. Возраст 20–25 лет. Вооружены холодным оружием. Под видом полиции пытались проникнуть на объект. Нейтрализованы. Потерь нет. Я принял решение вызвать полицию.
– Шутц-полицай, – оскалился Денис, он прекрасно понимал, в каком состоянии налетчиков передадут правоохранительным органам. Старая, мало кому известная история: лет пять назад жену Коронова изнасиловала и убила пьяная гопота. С тех пор как-то само собой получалось, что Виктору чаще доставалось оберегать молодых девушек и женщин. Естественно, проколов у него не было. Человек до сих пор чувствовал себя виноватым, в тот раз он не успел, с тех пор и мстил нелюди.
– Хорошо. Осложнения возможны? Я буду, – короткий взгляд на часы, – в восемь.
– Шанс осложнений мал. Лицензия в порядке. Оружие не применялось. Свидетелей мы нашли. Но лучше вам поторопиться. Объект пережил нервное потрясение. – Грубоватые формальные фразы, нейтральные названия. Так и надо. Профессионал не должен испытывать эмоций. Для него охраняемый человек – это только объект. Чувства, симпатии и антипатии только мешают работе. Но ведь излишний формализм в речи – это тоже нехороший признак. В случае с Короновым причина была известна, и она все искупала авансом.
