Фарру будто кто-то подсказал. Он больше не слушал яростного шепота Кэриса и его советов, но, вняв голосу своего рассудка и призвав на помощь Атта-Хаджа, бухнул в лицо призраку:
— Скажи, отчего степняков обуяло безумие и этот добрый, гостеприимный народ превратился в орду безжалостных убийц?
Ответ последовал немедленно:
— Война порождает страх. Насилие человека над человеком порождает страх. Безверие, безвластие и безнаказанность порождают страх. Ужас — величайшая сила всех миров. Если этой силой никто не владеет, то почему бы мне не забрать ее себе? Хороший вопрос, но ты все равно проиграл. Хотя постой… Оставайся здесь, у нас еще отыщется время для интересной беседы.
Фарр увидел, как женщина слегка повела ладонью, и тотчас тело атт-Кадира потяжелело, ноги словно приросли к жесткому граниту, стало невозможно пошевелить даже пальцем, а сил на то, чтобы, моргая, опустить и снова поднять веко, уходило куда больше, нежели на подъем по крутому кургану.
"Колдовство… — подумал Фарр, буквально падая на руки Кэрису. Однако вельх, вместо того чтобы удержать Фарра на ногах, лишь слегка поддержал мальчишку, одним быстрым движением усадил его к стене, а сам отскочил в сторону и замер. — Настоящее злое колдовство, будто в книжках. Влипли!.."
Женщина исчезла. Моргнула вспышка бело-голубого света, призрак растворился в вихре постепенно гаснущих искр. В наступившей тишине вельх легким беззвучным шагом подступил к Фарру, присел рядом на корточки и потрепал его за плечо.
— Сидишь?
— Си… жу… — с трудом ответил атт-Кадир. Шевелить языком было невероятно трудно. Словно бревно к нему привесили.
— Вот и сиди, — согласился Кэрис. — Пока что легко отделались. Что тебя дернуло спрашивать про мергейтов? Ладно, не беспокойся, я что-нибудь придумаю.
— По… чему оно… тебя… не видело? — прохрипел Фарр.
— Потом расскажу. Как и обещал. Ты посмотри — люди! Видимо, те самые, которых ждал здешний Хозяин. Сиди, смотри и слушай! Пригодится.
Фарр, кося глазом, увидел, что в проеме ведущей на Тропу арки мелькнули несколько теней. Впереди шли несколько воинов, судя по виду, степняков, с тускло горящими факелами. Они мигом рассыпались по пространству у входа, обшаривая близлежащие углы. За ними шествовал высокий человек с длинными соломенными волосами, а позади него двигались еще какие-то неразличимые в полумраке фигуры. Фарр, несмотря на то что потерял возможность двигаться, сохранил ясность соображения и понял — явились мергейты. А с ними некая очень важная персона.
"Откуда тут взялись степняки? — подумал атт-Кадир. — Почему мы утром их не заметили? Долина просматривается на много лиг. Но самое главное — что они здесь делают?"
Кэрис из Калланмора, стараясь передвигаться как можно тише, отошел в сторону и спрятался за каменными столбами. Однако вельх не терял из виду людей, нежданно оказавшихся в призрачной пещере. Изредка Кэрис оглядывался и весело подмигивал почти парализованному Фарру, но с лица вельха не сходило настороженное выражение.
Свет постепенно начал разгораться, давая новым гостям возможность как следует осмотреть самоцветный грот.
* * *
Драйбен изрядно удивился, когда понял, что на сей раз никто не собирается пугать ни его самого, ни мергейтов, которых он вел к Логову. Если раньше на подходах к черной двурогой скале от подножия которой начиналась Тропа, человека охватывал неизвестно откуда возникающий страх (Драйбен предполагал, что таким образом Оно отпугивает непрошеных визитеров), то сейчас отряд хагана Степи добрался до основания мрачной каменной твердыни без каких-либо трудностей. Люди вели себя спокойно, Гурцат, наконец-то выехавший в голову отряда, заинтересованно разглядывал окрестности, и даже лошади не беспокоились.
Кстати, о лошадях. Разъезд из нескольких нукеров, на всем протяжении пути державшийся впереди, дабы разведывать и осматривать дорогу, наткнулся на пятерых невысоких степных коньков, стреноженных и мирно пасущихся в стороне от горы с двумя вершинами, и свежее кострище. Людей нукеры не заметили, хотя тщательно обшарили близлежащие скалы, на которые мог подняться человек в попытке спрятаться. Пятно костра остыло, но под слоем пепла и черных угольков еще теплились последние искры. Значит, неизвестные покинули стоянку ранним утром и ушли. Только куда? Драйбен, вместе с Менгу осмотревший чужой маленький лагерь, подозревал, что на Тропу.
"Новые охотники за силой волшебства? — оторопело подумал нардарец. Откуда? Лошади мергейтские, но это вовсе ничего не значит — степной конек пройдет по горам куда резвее, нежели благородные скакуны саккаремской или нарлакской породы. Если они там, внутри, то нам угрожает новая опасность вряд ли человек добровольно расстанется с найденными в пещере сокровищами. Но, с другой стороны, охрана Гурцата насчитывает сотню опытных воинов, а незнакомцев всего пятеро, если считать по количеству лошадей".
Быстро наступала ночь. Драйбен нерешительно заикнулся, что стоило бы дождаться утра и только после восхода отправляться в Логово, но Гурцат, поморщившись, ответил:
— Три седмицы тяжелой дороги должны быть вознаграждены. Я оставил свое войско не для того, чтобы терять время, топчась у дверей, ведущих в легенду.
Менгу приказал своим вставать лагерем и выбрал пятерых самых искусных в сабельном бою нукеров для личной охраны господина. Вести маленький отряд предстояло, естественно, Драйбену. Хаган уступил настойчивым просьбам своей любимой жены и разрешил Илдиджинь сопровождать его. Шаману Саийгину, опасливо озиравшемуся, бледному и вздрагивавшему при любом шорохе, надлежало пребывать рядом с хаганом только потому, что он — шаман.
"Старый проныра Саийгин явно что-то чувствует, — подумал Драйбен, наблюдая за пожилым мергейтом. — Однако молчит. Значит, не в состоянии понять, что за подозрения его гложут".
Непонятно, по каким соображениям Менгу решил прихватить с собой молодого саккаремца Бе-рикея — раба и телохранителя, давшего клятву оберегать хозяина от любых опасностей. Драйбен краем уха слышал, как Фейран, которая, в отличие от большинства людей охранной сотни хагана, едва не теряла сознание от ужаса, просила хозяина не оставлять ее одну, однако Менгу отказал. К чему тащить женщину в полную опасностей незнаемую пещеру, находящуюся вдобавок за кругом этого мира? Незачем ссылаться на госпожу Илдиджинь — степные женщины куда выдержаннее и смелее саккаремок, тем более что жена хагана, в отличие от Фейран, сможет постоять за себя не хуже любого мужчины. Илдиджинь прекрасно обращается с саблей, луком и плетью-камчой, способной в умелых руках стать оружием по-грознее клинка.
