Йама готов был платить за информацию и знал надежный способ до нее добраться, если звездный матрос ничего ему не скажет.
Внутри корабля, в круглом помещении на конце спирального коридора, охранник раскрыл флакон и вылил его содержимое на черный пол, который моментально поглотил и бренди, и нити нервной ткани. Он надел золотой обруч на свой бритый, испещренный шрамами череп и напрягся. Губы его зашевелились, из них раздался чужой голос:
— Он вам заплатит. Что вам еще от меня нужно?
Йама обратился к мясистому цветку, плавающему внутри сосуда:
— Я разговаривал с вашим товарищем до того, как он умер. Он сказал, что многое знает о моей расе.
— Не сомневаюсь, он много чего говорил, чтобы спасти свою жизнь, проговорил звездный матрос через человеческий рупор.
— Разговор был, когда я находился у него в плену, и мои товарищи тоже.
— Тогда он, наверное, хвастал. Ты должен понять, он был сумасшедшим. Он разлагался от плотских желаний.
— Я помню, вы сказали, что у меня есть способности, которые могут пригодиться.
— Я ошибся. Они оказались… некстати. Ты не умеешь управлять тем, что в тебе заложено.
Тут вмешалась Тамора:
— Оставь это, Йама. Я помогу тебе найти то, что ты захочешь узнать, но только во Дворце Человеческой Памяти. Не здесь. У нас контракт.
Йама твердо ответил:
— Я не забыл. Вопросы, которые я хочу задать, не решат всех проблем, но они могут помочь. — Он повернулся к существу в бутылке. — Я откажусь от своей доли за убийство вашего матроса, если вы поможете мне понять его слова.
Тамора крикнула:
— Не слушай его, господин! Он не вправе изменять сделку!
Рот охранника открылся и снова закрылся. Его подбородок блестел от слюны. Наконец он проговорил:
— Он рехнулся от плотских желаний. Я, однако, не сумасшедший. Мне нечего тебе сказать, пока ты не докажешь, что узнал, кто ты такой. Тогда возвращайся, и мы поговорим.
— Если бы я это знал, то не стал бы задавать вопросы.
Тамора схватила Йаму за руку:
— Ты рискуешь всем, идиот! Пошли!
Йама хотел вырваться, но Тамора не поддавалась, ее острые ногти так впились в Йаму, что потекла кровь. Он попробовал подойти ближе, чтобы бросить ее через бедро, но Тамора знала этот прием и стукнула его лбом по носу. Череп пронзила острая боль, из глаз у него потекли слезы. Тамора завернула ему руку за спину и потащила через всю комнату к раскрывшемуся входному отверстию, однако Пандарас всем телом обвил ее ноги и впился острыми зубами в ее бедро. Тамора взвыла, Йама высвободился, бросился к охраннику, сорвал с него золотой обруч и натянул себе на голову.
Белый свет.
Белый шум.
Что-то возникло у него в голове и тут же полетело в направлении, которого он раньше не видел, Йама двинулся следом. Это была женщина, нагая и грациозная женщина с бледной кожей и длинными черными волосами, веером летящими за ней сквозь узкие потоки света.
Она летела и все оглядывалась через голое плечо. Глаза ее сверкали отчаянием и светом.
Йама следовал за нею со все возрастающим волнением. Казалось, он прикован к ней невидимой цепью, которая становится все толще и крепче, и он, не раздумывая, летел, повторяя все изгибы и повороты своей провожатой, пока они прорывались сквозь переплетения световых потоков.
С обеих сторон от них тоже кто-то был, а за этими невидимками Йама ощущал присутствие огромных скоплений, объединенных в группы и далеких, как ореолы звезд. То были команды космических кораблей. Здесь, в этой области разума, они плавали, встречаясь и расходясь, как рыба в воде. Когда Йама обращал внимание на ту или иную группу, он ощущал, что смотрит на нечто бесконечное, вмещающее в себя свет множества иных разумов, словно из душной комнаты он сквозь раскрытые ставни увидел юный росистый восход. Но каждый раз, когда его мысли касались чужого разума, тот сворачивался, ставни захлопывались, свет угасал.
В своей погоне за ускользающей женщиной сквозь эту область разума Йама чувствовал растущее раздражение и возмущение ее обитателей. Все они к чему-то взывали, то ли к стражу, то ли к цепному псу, и он возник на пути у Йамы непреодолимой волной давления, прорвавшись через все пространственные измерения, как щука, легко скользящая в толще воды, к безмятежно плывущему на поверхности утенку. Йама удвоил и утроил свои усилия, он почти догнал женщину, когда нестерпимый свет его ослепил, уши оглохли от белого шума, а черный пол вдруг подпрыгнул и обрушился на него всей тяжестью мира.
Когда Йама пришел в себя, то первым, кого он увидел, был Пандарас. Он сидел, скрестив ноги, в изножье кровати и чинил запасную рубашку Йамы.
Йама голым лежал под шершавой накрахмаленной простыней, чувствуя, как липнет от засохшего пота кожа.
Голова болела, а в сухой каверне рта, казалось, сдохла какая-то мелкая тварь. Наверное, приятель той ярко-зеленой ящерицы, что висит вниз головой в пятне света на задней стене. Йама видел, как пульсирует ее алая глотка.
Он лежал в маленькой комнатке с пластиковыми стенами цвета охры и повторяющимся рисунком из пары переплетенных виноградных веток. Под потолком торчали пыльные стропила. Полуденный свет проникал через два высоких окна, а вместе с ним гомон, пыль и запахи оживленной улицы.
Пандарас помог ему сесть, подоткнул валик, потом принес чашу с водой.
— Там соль и сахар, выпей, господин. Скорее поправишься.
Йама подчинился. Оказалось, что он проспал ночь и большую часть следующего дня. Из доков его сюда принесли Пандарас и Тамора.
— Она ушла на переговоры с человеком, которого мы должны были встретить вчера. К тому же звездный матрос нам не заплатил, так что она на тебя сердится, господин.
— Я помню, что ты пытался мне помочь. — Сказав это, Йама обнаружил, что в какой-то момент прикусил язык, щеки изнутри тоже болели. — Ты убил охранника той финкой, что она тебе дала.
— Нет, господин, это было раньше. У ворот поместья. А потом уже был космический катер, когда ты сорвал обруч с охранника и надел себе на голову.
— Обруч был у торговца. С его помощью он контролировал свое хозяйство. Но я его сломал, когда забирал у него.
— А это было в космическом катере. Пожалуйста, вспомни, господин. Ты надел обруч и сразу потерял сознание, на губах показалась пена, а глаза закатились. У моей сводной сестры эпилепсия, так это выглядело точно так же.
— Женщина! Я видел женщину. Но она от меня скрылась.
Но Пандарас продолжал говорить:
— Я сорвал обруч с твоей головы, но ты не очнулся, тут явились еще охранники и выперли нас с катера. А первый охранник, тот, у которого ты отобрал обруч, заспорил с Таморой про деньги. Я думал, она его убьет, но его ребята вытащили пистолеты. Мы взяли немножко из твоих денег, чтобы заплатить за комнату и за паланкин, который тебя сюда доставил. Надеюсь, мы правильно сделали.
