Зато Рабат и юг Слободы, похоже, отделались лёгкими разрушениями.
– Можете возносить благодарственную молитву, – сказал Арлекин.
Танит Лавалле остановилась перед дверью лифта – хрупкая фигурка затянута в белый дзентай, за плечами рюкзачок, пышные огненно-рыжие волосы в беспорядке падают на плечи. Коснулась запястьем ID-сканера. (Надеюсь, мою сигиллу ещё не успели отозвать). Не успели. Сканер зажёг зелёную лампочку, дверь отъехала. Прощай, родная Луна.
Бежать с Луны, бежать. Далтон – трус, сегодня он показал это как нельзя яснее, но трус опасный. Далтон слишком её боится, чтобы оставить в живых после того, как выгнал в отставку. Свергнуть его прямо сейчас она не готова. Значит, надо бежать. На Землю, к друзьям.
Экс-глава разведки Фламмариона вошла в цилиндрическую кабину лифта. Шесть кресел располагались в ней астериском. Танит погрузилась в ближайшее. Противоперегрузочные ремни автоматически охватили её, щёлкнули пряжками. Кресло чуть отъехало к центру, противоположное – от центра: для баланса. Дверь закрылась. Под полом завыл воздух, наполняя пусковую шахту.
Пулей пневматического пистолета кабина рванула вверх. Пять лунных «g» вдавили тело Танит в упругий гель кресла. В боковых окошках всё быстрее неслись бетонные стены шахты, металлические швы на стыках сливались в равномерное призрачное мерцание. Наверху, в потолочном окне, с каждым мигом увеличивался чёрный круг в конце шахты – выход в открытый космос.
Время 12–05, захват ротоватором в 12–13… Лишь бы Далтон не спохватился в последний миг и не запретил ей вылет. Будем надеяться, что не запретит. Что всё-таки струсит убивать её – как трусит всегда и во всём.
Перегрузка отпустила. Ускорение сменилось баллистическим полётом по инерции. Снаружи гудело и шипело: клапаны стравливали воздух в служебный резервуар, сбрасывали давление в шахте. Потом в иллюминаторах резко стало темно: кабина вылетела наружу.
Кабина стремительно взлетала в зенит над Луной.
Солнце взошло только вчера и едва успело подняться над западным горизонтом. При низком солнце, в резких длинных тенях, вид на кратер Фламмарион был особенно выразителен.
Тёмная ноздреватая поверхность Луны напоминала сырой цемент. Косое освещение выявляло малейшие неровности: каждый валун отбрасывал длинный язык тени, каждый мелкий кратер бездонной ямой тонул во тьме. Самые длинные тени безошибочно выдавали искусственные сооружения: роверы, горки почтовых катапульт, вышки коротковолновой связи. Но всех длиннее была тень пусковой башни, от которой только что оторвалась кабина Танит Лавалле.
С каждой секундой взлёта горизонт всё дальше отодвигался и заметнее округлялся. Башня стояла почти в центре обширного кратера Фламмарион. Его древние полуразрушенные валы подковой низких холмов охватывали горизонт на востоке, юге и западе. На востоке, будто врезанный во фламмарионский вал, чёткой крутобокой чашей выделялся молодой кратер Мёстинг-А. Севернее ландшафт перечёркивал с запада на восток прямой каньон тектонического разлома – Рима Фламмарион. Более молодая, чем одноимённый кратер, Рима рассекала его валы подобно шраму километровой ширины.
Пусковая башня возвышалась на южном берегу Римы. Узкая тень башни тянулась параллельно каньону на десятки километров, почти до самых валов Мёстинга-А, то ныряя в мелкие кратеры, то взбираясь на круглые щитообразные холмы вулканических куполов. От этих древних вулканов разбегались под поверхностью Луны лавовые трубы. Невидимые сверху, они образовывали сложную ветвящуюся сеть туннельных пещер. Главные туннели достигали трёхсот метров в диаметре – надёжное и просторное укрытие для землян-колониалов.
В прошлом дно труб покрывал лёд замёрзших вулканических газов – готовое сырьё для извлечения кислорода, азота и воды. Там, где Рима Фламмарион разрезала сеть туннелей, они выходили из стены каньона круглыми устьями. Сейчас, спустя добрых три века после основания Колонии, все эти устья были герметично заделаны и перекрыты люками, а лавовый лабиринт под поверхностью Фламмариона заполнен воздухом и прогрет до комнатной температуры.
Пригодные для жизни туннели тянулись на полсотни километров. Там, под циклопическими сводами труб, освещённые Солнцем через световоды, зеленели леса и сады, волновались рябью озёра, сновали поезда… Были в Колонии и настоящие дикие уголки, куда до сих пор не провели свет – кромешно-тёмные пещеры, заросшие одичавшими грибами и лишайником. В свободное время Танит любила побродить по этим таинственным закоулкам…
Неужели она больше никогда не вернётся во Фламмарион?
В приливе тихого бешенства Танит стиснула зубы. Далтон, этот слабак, этот нульдев, это ничтожество! Так позорно сдаться в шаге от полного торжества! Так подло украсть у неё победу, её победу!
Всё началось четыре года назад, когда она завербовала Лавинию Шастри.
Жена Максвелла Янга, сворм-коммандер, второй человек в Эриксе и Космофлоте, прибыла тогда на Луну для восстановления торговых отношений после Транспортного кризиса. У серьёзных людей вербовка всегда взаимна: информация в обмен на информацию. Чтобы войти в доверие к Шастри, Танит сдала ей немало ценных сведений – но и вознаграждена была сторицей.
– Мой Макс уже вдоволь насладился властью, – говорила Лавиния, лёжа в постели рядом с Танит и неторопливо набивая табаком трубку. – Ну и хватит с него. Шастри должны править Венерой. Шастри, а не Й-янги, – с невыразимым презрением выговорила она. – Да, Макс сделал свою работу – избавил нас от банды Окелло. Это большая заслуга, и мы его отблагодарили. Позволили поцарствовать и поиграть в героя-объединителя человечества. К сожалению, мой супруг заигрался, – Лавиния щёлкнула зажигалкой, закуривая. – Вздумал передать власть нашей пустоголовой дочери. Я тоже люблю Зару, но надо же хоть немного понимать людей? Короче, Макса пора убирать, и мы рассчитываем на вашу помощь.
– То есть? – Танит была совершенно потрясена этими откровениями.
– Макс должен потерпеть поражение. Военное поражение. Только оно способно покончить с ним. Нападите на нас, а лучше спровоцируйте наше нападение, и победите. Я буду сообщать вам координаты Эрикса. Десантируйтесь на Эрикс – и тогда наш домен поддержит вас изнутри, – Лавиния выдохнула струю ароматного дыма.
– А как же Рой? – Танит с детства испытывала ужас и восхищение перед этим средоточием силы, способной уничтожить даже аквилиан.
