Ознакомительная версия.
– Это как? – усмехнулся я. – Полить, что ли?
– Той воды, что сейчас имеется в марсианском грунте, достаточно для того, чтобы семена взошли, – серьезно и ничуть не обидившись на мою глупую усмешку, ответила девушка. – Но прежде им нужно дать знать о том, что пришла пора снова расти и плодоносить.
– Дать знать? – недоумевающе переспросил я. – Простите, но я, должно быть, не совсем правильно понимаю вашу профессиональную терминологию.
– Скорее это жаргонное выражение, – снова весело улыбнулась девушка. – Ни в одном из серьезных научных трудов вы его не встретите. Способностью обнаруживать и пробуждать к жизни семена растений, пролежавшие миллионы лет под слоем грунта, обладают немногие из биотехников. Но даже они не могут ясно объяснить, как у них это получается.
– Почему?
– Как вы объясните человеку, слепому с рождения, что такое красный цвет и чем он отличается от зеленого?
– Да, задачка. – Изображая растерянность, я почесал затылок. – Но вы-то знаете, как это происходит?
– Конечно. – Девушка тряхнула головой, откидывая назад упавшие на лицо волосы. – Ведь именно этим я и занимаюсь.
– А я думал, что вы занимаетесь проблемами адаптирования человеческого организма к условиям Марса.
– В этом эксперименте я участвую в качестве подопытного кролика, – рассмеявшись, взмахнула рукой девушка. – Мне просто показалось любопытным – попытаться прогуляться по поверхности Марса без кислородной маски.
– Должен признаться, на стороннего наблюдателя это производит довольно-таки сильное впечатление, – добавил я.
Девушка посмотрела на меня искоса.
– Вы были удивлены, увидев меня?
– Скорее – растерян, – уточнил я.
– Извините, я не думала, что встречу вас здесь. Мне казалось, что писатель, прилетевший на Марс в поисках уединения, должен круглые сутки сидеть за компьютером и без остановки творить.
– Я поэт, – уже во второй раз поправил я мою очаровательную собеседницу. – А поэтам, для того чтобы творить, требуется вдохновение.
– Вы пришли к Песчаному озеру за вдохновением? – Интерес девушки к этому вопросу, похоже, был абсолютно искренним.
– Можно сказать, что так, – уклончиво ответил я.
Не мог же я признаться ей, что три дня пустого сидения за компьютером не принесли ни единой мало-мальски приемлемой строчки. Для того чтобы начать работать по-настоящему, мне требовалось не уединение, а нечто совершенно иное. Что-то, что заставило бы меня взглянуть на окружающий мир по-новому, увидеть его таким, каким не видит никто другой. Я должен был вновь удивить читателя свежестью и стройной красотой моих строк.
Чтобы не углубляться в тему творчества и его отсутствия, я решил перевести разговор на иную тему:
– А что вы здесь делаете? Просто прогуливаетесь?
– Совсем не просто, – немного загадочно улыбнулась девушка. – Я оживляю семена бархатистой камнеломки. Их довольно-таки много в микротрещинах скальных обломков.
– И каким же образом вы это делаете? – полюбопытствовал я.
– Очень просто.
Девушка быстро провела открытой ладонью над неровной, местами сколотой поверхностью огромного камня, возле которого мы стояли, и, выбрав какое-то одной ей приметное место, ткнула в него пальцем.
– Вот! – с довольным видом произнесла она, не отнимая пальца от камня. – Дня через три-четыре здесь появится первый росток. А дней через десять все камни вокруг, – девушка сделала широкий взмах рукой, охватывая им берег Песчаного озера, – будут покрыты цветами.
– Вы шутите? – недоверчиво прищурился я.
– Вовсе нет, – покачала головой девушка.
– Вы утверждаете, что именно в этом месте появится росток? – Я приложил свой палец к тому же месту на камне, где был прижат и ее.
Девушка уверенно кивнула.
Я наклонился и внимательно осмотрел камень.
– Но здесь даже трещины не видно!
– Трещина есть, но она незаметна. Семена камнеломки настолько малы, что проникают буквально в микроскопические дефекты на поверхности камня. А после, прорастая, камнеломка, как и следует из ее названия, буквально раскалывает камень своей быстро увеличивающейся массой.
– В камне нет воды, необходимой для роста растения.
– Камнеломке достаточно той влаги, что содержится в атмосфере и выпадает по утрам с росой.
– Но откуда вам известно, что именно здесь находится семя? – не сдавался я.
– Оно живое, и поэтому я его чувствую.
Ответ девушки прозвучал так, словно она не сомневалась в том, что я ее пойму. Поэтому я, хотя ничего и не понял, не стал задавать новых вопросов.
– Значит, росток появится здесь? – Я взглядом указал на место, к которому все еще оставался прижат палец девушки.
– Да, – уверенно кивнула она.
– Отлично. – Я достал из кармана черный маркер и, осторожно отведя в сторону ее руку, поставил большую жирную точку точно в том месте, куда продолжал указывать ее палец.
– Здесь появится много других цветов камнеломки, – немного растерянно произнесла девушка.
– Меня интересует именно этот, – ответил я ей. – Предлагаю встретиться здесь через три дня, в то же самое время, и посмотреть, каков будет результат.
Девушка улыбнулась и быстро кивнула.
– Согласна.
* * *
Три дня до новой встречи я работал как проклятый. Три раза в день я с усилием отрывался от компьютера, чтобы бросить в универсальный кухонный агрегат первое, что подвернется под руку, стоя проглотить получившееся блюдо и снова усесться за работу. На сон уходило не более пяти часов ежедневно. И один час своего времени я непременно отдавал прогулке по берегу Песчаного озера. Но к заветному камню, возле которого была назначена встреча, я намеренно не подходил. Хотя с нетерпением ждал свидания.
Удивительная девушка, разгуливающая в условиях разреженной марсианской атмосферы без кислородной маски, не просто удивляла и интересовала меня. Она стала для меня чем-то вроде образа, олицетворяющего Марс, его прошлое и будущее. Мне казалось, что я смотрю на красноватые пески, расчерченные тонкими, длинными полосами надутых ветром гребешков, на скалы с изломанными краями и срезанными вершинами, на удивительное озеро из песка, на берегах которого всего через несколько дней должны были зацвести загадочные бархатные камнеломки, ее глазами. И это позволяет мне увидеть прежде скрытую от моего взора призрачную, ускользающую красоту марсианских ландшафтов.
Садясь за компьютер, я забывал обо всем на свете. Я стремился как можно скорее, пока взор и чувства были еще свежими и незамутненными, выразить словами то, о чем может рассказать только подлинный поэт. Я понимал, что эта работа станет для меня проверкой, поэтому и решил, что, если у меня ничего не получится, я брошу писать и подыщу для себя более простое ремесло. Например, займусь озеленением.
Ознакомительная версия.
