Очнувшись от этих мыслей, он увидел, как Зураб пытается запустить фильм
«Рейд на Фурбешу» в режиме «Одиночный». Внутри кубического экрана титры быстро сменились изображением космических дредноутов, мчавшихся к тускло-красной звезде. Котрикадзе пошевелил рычажком, и звездная эскадра послушно изменила курс. Затем панорама Вселенной внезапно исчезла, и появилась знакомая маска, которую гонты надевали перед высадкой на Землю. Из динамиков послышался голос, четко выговаривавший русские слова:
– Звездолет вызывает старую базу. Мы знаем, что в данный момент люди работают с нашим оборудованием. Если слышите меня – отвечайте громким разборчивым голосом, старайтесь говорить в микрофон, расположенный чуть ниже экрана.
– Вижу и слышу вас, – ответил Михаил. – Где вы находитесь?
Гонт, словно не услышав его, повторил свое обращение, потом сообщил, что звездолет эвакуировал всех обитателей Тунгусского бункера и готовится взять курс на Огонто. После этого он сказал:
– Немедленно покиньте остров. Мы намерены ликвидировать расположенное там оборудование. Предупреждаю: будет взрыв, при котором радиация опасна для жизни в радиусе пяти километров. Вы меня поняли?
– Вы обещали нам… – попытался протестовать Михаил. Последовала короткая пауза, после которой гонт ответил:
– Обещание было силой вырвано у заложников, а потому не стоит о нем вспоминать. Повторяю. Командир звездолета приказал уничтожить базу вместе с островом. Ровно через час по земному времени вы должны находиться не ближе пяти километров от базы.
Михаил принялся торговаться, нагло солгав, будто они не успеют так быстро удалиться от Туару. В конце концов гонт без особого энтузиазма добавил тридцать минут, но предупредил: это – крайний срок и ровно через полтора часа будет включен детонатор. На этом сеанс связи оборвался.
«Между моим вопросом и его ответом выходила па в десять – двенадцать секунд, – прикинул Михаил. Звездолет сейчас далеко от Земли, и радиоволнам требуется такое время, чтобы преодолеть путь от базы на корабль обратно…»
Получалось, что расстояние до звездолета составляет полтора-два миллиона километров.
Отогнав лишние мысли, он спросил, можно ли будет запустить эти стереотелевизоры от земных источников электропитания. Зураб заверил начальника, что никаких трудностей возникнуть не должно: требовался всего лишь временный ток с напряжением четыреста – четыреста тридцать вольт и частотой около восьмидесяти герц.
– Тащите на берег все, что сумеем вынести, – распорядился Михаил. – Дома спокойно посмотрим все их филь?
Телевизоры и радиоаппараты были намертво соединил со столами, которые в свою очередь составляли единое целое с полом отсека. Ни винтов, ни каких-либо иных соединений – обнаружить не удалось, ножовке этот материал оказался по зубьям. Кто-то запоздало вспомнил об автогене. Презрительно покосившись на коллег, замкнувшихся на земных технологиях, Ордынцев достал из-за пояса лучевой пистолет – и перерезал пучком концентрированного света ножки стола и пучки проводов, соединявших приборы с электросетью базы.
Они второпях выволокли из пещеры столы с закрепленными на них агрегатами.
Последними уходили минеры, заложившие в каждый отсек базы по центнеру тротила.
Хоть гонты и обещали подорвать объект, люди решили подстраховаться. Часовой механизм фугаса был установлен на минут позже времени, назначенного инопланетянам: если гонты не разнесут свою базу, это сделает земная взрывчатка.
Когда последняя шлюпка отчалила от берега, возле пещеры мягко и беззвучно приземлился обтекаемый аппарат размером с полуторку Горьковского автозавода.
Михаила Каростина это зрелище, несомненно, заинтересовало бы, а вот его сын, который родится через четырнадцать лет, без труда узнал бы авиетку троклемского производства. Четыре робота деловито забрали оставшиеся на складах предметы, вынесли аппаратуру телерадиосвязи, а также энергетические генераторы и компьютерно-информационные комплексы, принятые людьми за видеомоноблоки.
Квазиразумный Мозг Лабиринта очень интересовался техникой, которую создала цивилизация планеты Огонто.
Поднявшись на борт линкора, Михаил первым делом распорядился перетащить все экспонаты в надежное место, защищенное прочной броней.
Подняв якоря, «Халхин-Гол» лег на курс норд-вест. Каростин, стоявший на площадке рядом с радарным отсеком, смотрел в бинокль на удалявшийся Туару и заметил, как с острова поднялась крохотная темная точка. Локатор показал, что неизвестная машина быстро набирает высоту. Контакт был потерян в тридцати километрах от поверхности – «Сегмент-1» просто не предназначался для наблюдения за целями выше этой отметки… До конца жизни Михаил будет ломать голову над риторическим вопросом: кому принадлежал тот аппарат – гонтам или фурбенам?
А точно в названный гонгами срок сверкнула яркая вспышка. Сходящиеся лазерные импульсы разогрели смесь лития с дейтерием до температуры, при которой начинается термоядерный синтез. Ввысь рванулся шар раскаленной плазмы, сопровождаемый столбом пепла и пара. Несколько моряков, которые в этот момент разглядывали остров сквозь линзы и призмы оптических приборов, получили тяжелые ожоги роговицы. Грибовидное облако испаренной жидкости быстро остыло, а когда вода вернулась в океан, стало видно, что Туару больше не существует.
Всю ночь гудели паровые котлы, выжимая полную мощность, и турбины гнали огромный корабль на северо-запад. К утру их отделяло от места вчерашней стоянки почти триста миль. Но вскоре после рассвета натянутые на мачтах антенны приняли радиограмму с борта дальнего разведчика АНТ-39: японский флот курсирует восточнее Итурупа и Хонсю. Стало ясно, что самые удобные проливы – Надежды и
Буссоль для «Халхин-Гола» закрыты…
Бибереву даже не было надобности смотреть на карту, чтобы понять: следует уводить корабль как можно дальше к норду, а затем прорываться в Охотское море через Первый Курильский пролив под прикрытием береговой авиации. До
Петропавловска-Камчатского оставалось почти полторы тысячи километров – тридцать часов движения полным ходом.
Если, конечно, враг не перехватит их превосходящими силами в открытом океане.
И это случилось. «Красная Звезда» сообщила, что на перехват «Халхин-Голу» спешит соединение в составе линкоров «Сайен» и «Тоса», авианосца «Амаги» и шести эсминцев или легких крейсеров. В 11.38, когда поступило это сообщение, оба линкора находились на расстоянии восьмидесяти пяти миль севернее советского корабля. Сопровождаемый миноносцами «Амаги» подтягивался с запада.
