Раз или два до любопытного слуха могла бы донестись его возня у корзины с углями, да минут пять раздавались шаги взад и вперед по комнате. Он как будто говорил что-то сам с собой. Потом кресло скрипнуло: он сел снова.
II. Первые впечатления мистера Тедди Хенфри
В четыре часа, когда уже почти совсем стемнело и миссис Холл собиралась с духом, чтобы пойти спросить приезжего, не хочет ли он чаю, в буфет зашел часовщик Тедди Хенфри.
– Что за погода, батюшки вы мои! – проговорил он, – а я-то в легких сапогах!
Снег в это время пошел сильнее. Миссис Холл согласилась, что погода ужасная, и заметила, что Тедди Хенфри принес свой мешок.
– Раз вы уже тут, мистер Тедди, – сказала она, очень было бы кстати, кабы вы взглянули, что такое со старыми часами в гостиной. Идут-то они идут и бьют отлично, да вот только часовая стрелка стоит себе на шести и ни с места.
Миссис Холл подошла к двери гостиной, постучалась и вошла. Приезжий сидел в кресле, у камина, забинтованная голова его свесилась на сторону – по-видимому, он дремал.
Комната освещалась только алым отблеском камина. Миссис Холл, еще ослепленной светом лампы, которую она только что зажгла в буфете, тут показалось что-то очень темно, красно и хаотично, ей вдруг почудилось, что у человека, на которого она смотрела, огромный, широко открытый рот, гигантская невероятная пасть, поглощавшая всю нижнюю часть его лица. Впечатление длилось всего минуту: забинтованная голова, чудовищные, торчащие глаза и зияющая пасть под ними.
Он пошевелился, вскочил и поднял руку. Миссис Холл отворила дверь настежь и при снеге, ворвавшемся в комнату, увидала незнакомца яснее: он был как прежде, только вместо салфетки придерживал у лица шарф.
«Какую, однако, штуку сыграли со мною тени от камина!» – подумала она и, оправившись от своего мимолетного испуга, спросила:
– Вас не обеспокоит, сэр, если тут один человек придет посмотреть часы?
– Посмотреть часы? – повторил он, сонно озираясь по сторонам, затем проснулся окончательно и прибавил: – Пускай себе посмотрит, – встал и потянулся.
Миссис Холл пошла за лампой, и, когда принесла ее, вошедший за ней следом Тедди Хенфри очутился лицом к лицу с забинтованным господином, что порядочно его огорошило, как он рассказывал впоследствии.
– Добрый вечер, – сказал незнакомец и «уставился на меня как какой-нибудь морской рак», сообщал потом мистер Хенфри, очевидно, сильно озадаченный темными очками.
– Надеюсь, я не мешаю вам? – спросил мистер Хенфри.
– Нисколько, – отвечал тот. – Хотя я считаю, впрочем, что комната эта моя, – добавил он, обращаясь к миссис Холл, – и предназначается исключительно для личного моего употребления.
– Я думала, сэр, что вам может быть удобнее, если часы…
– Конечно, конечно. Я только предпочитаю вообще, чтобы ко мне не входили и не мешали мне.
Незнакомец обернулся спиною к камину и сложил за спиною руки.
– А потом, когда часы будут починены, – сказал он, – я попросил бы чаю. Но не прежде, чем будут починены часы.
Миссис Холл уже собралась было уйти, она не имела на этот раз никаких поползновений вступать в разговор, так как не желала получать щелчки в присутствии мистера Хенфри, но приезжий сам остановил ее вопросом, не сделала ли она каких распоряжений относительно багажа в Брэмблхерсте, на что она ответила ему, что уже переговорила с почтальоном и артельщик доставит багаж завтра утром.
– И, наверное, раньше нельзя?
Миссис Холл с заметной холодностью подтвердила свои слова.
– Следует объяснить вам то, чего я не мог объяснить раньше, потому что слишком устал и озяб. Я занимаюсь экспериментальной химией.
– Вот что, сэр! – проговорила миссис Холл, на которую новость произвела сильное впечатление.
– И в багаже у меня аппараты и снадобья.
– Вещи очень полезные, сэр, – сказала миссис Холл.
– Мне, само собой разумеется, хочется поскорее приняться за занятие.
– Разумеется, сэр.
– В Айпинг я приехал именно потому, – продолжал он с расстановкой, – потому что искал одиночества. Мне хочется, чтобы мне не мешали работать. Кроме занятий, со мной произошел еще и несчастный случай…
– Так я и думала, – сказала про себя миссис Холл.
– Требует некоторого уединения. У меня так слабы глаза и так болят иногда, что приходится сидеть в комнате целыми часами, запираться в темной комнате. Иногда, но не постоянно. Не теперь, конечно. Когда это делается, – малейшее беспокойство, то, что кто-нибудь войдет в комнату, ужасно для меня мучительно. Все это не лишне принять к сведению.
– Конечно, сэр, – сказала миссис Холл. – Осмелюсь спросить вас, сэр…
– Вот, кажется, и все, – отрезал незнакомец с той спокойной и непреклонной окончательностью, на которую был такой мастер.
Миссис Холл приберегла свои вопросы и сочувствие до более удобного случая.
После ее ухода незнакомец продолжал стоять у камина и – по выражению Тедди Хенфри – «пялить свои страшные буркалы на починку часов». Мистер Хенфри работал под самой лампой, и зеленый абажур бросал яркий свет на его руки, колесики и раму часов, оставляя в тени всю остальную комнату.
Когда он поднял глаза, перед ними плавали пестрые пятна. Мистер Хенфри был от природы любопытен и развинтил часы, в чем не было никакой надобности, исключительно для того, чтобы протянуть время, а может быть, и разговориться с незнакомцем. Но незнакомец стоял перед ним совершенно неподвижно и молча – так неподвижно, что это начало, наконец, действовать на нервы мистера Хенфри. Ему все чудилось, что он один в комнате, он поднял глаза, – нет, вон она, туманная, серая, забинтованная голова, огромные, пристально выпученные темные очки и зеленоватые пятна, целой кучей плывущие мимо. Все это показалось Хенфри так странно, что с минуту оба джентльмена, точно застывшие, одинаково неподвижно смотрели друг на друга. Потом Хенфри снова опустил глаза. Весьма неловкое положение! Хоть бы сказать что-нибудь! Не заметить ли, что на дворе холодно не по сезону? Он поднял глаза, как бы прицеливаясь перед этим вступительным выстрелом.
– Погода… – начал он.
– Что вы не кончаете и не уходите? – проговорил неподвижный образ с еле сдерживаемой яростью. – Вам ведь только и нужно, что укрепить часовую стрелку на оси. Вы просто вздор какой-то делаете.
– Конечно, сэр… Сейчас, сэр, одну минуту. Я тут просмотрел было кое-что.
Мистер Хенфри кончил и ушел, но ушел чрезвычайно раздраженный.
– Черт знает что такое! – ворчал он про себя. – Разве можно часам да без починки? А на тебя уж и глядеть, что ли нельзя, урод этакий? И впрямь нельзя, должно статься. Уж очень ты увязан да обмотан, голубчик. Уж не полиция ли тебя разыскивает?
