Прихватив сифон и бутылку с виски, он поднялся наверх, внимательно глядя по сторонам и пытаясь объяснить себе, откуда могло появиться кровавое пятно. На площадке он остановился и в изумлении уставился на дверь своей комнаты: ручка двери была в крови.
Он взглянул на свою руку. Она была совершенно чистая, и тут он вспомнил, что, когда вышел из кабинета, дверь в его спальню была открыта, следовательно, он к ручке совсем не прикасался. Он твердым шагом вошел в спальню. Лицо у него было совершенно спокойное, разве только несколько более решительное, чем обыкновенно. Взгляд его, внимательно пройдя по комнате, упал на кровать. На одеяле темнела лужа крови, простыня была разорвана. Войдя в комнату в первый раз, он этого не заметил, так как направился прямо к туалетному столику. В одном месте постель была смята, как будто кто-то только что сидел на ней.
Тут ему почудилось, что чей-то голос негромко воскликнул: «Боже мой! Да ведь это Кемп!» Но доктор Кемп не верил в таинственные голоса.
Он стоял и смотрел на смятую постель. Должно быть, ему просто послышалось. Он снова огляделся, но не заметил ничего подозрительного, кроме смятой и запачканной кровью постели. Тут он ясно услышал какое-то движение в углу комнаты, возле умывальника. В душе всякого человека, даже самого просвещенного, гнездятся какие-то неуловимые остатки суеверия. Жуткое чувство охватило доктора Кемпа. Он затворил дверь спальни, подошел к комоду и поставил на него сифон. Вдруг он вздрогнул: в воздухе между ним и умывальником висела окровавленная повязка.
Пораженный, он стал вглядываться. Повязка была пустая, аккуратно сделанная, но совершенно пустая. Он хотел подойти и схватить ее, но чье-то прикосновение остановило его, и он совсем рядом услыхал голос:
— Кемп!
— А? — сказал Кемп, разинув рот.
— Не пугайтесь, — продолжал Голос. — Я Невидимка.
Кемп некоторое время молча глядел на повязку.
— Невидимка? — сказал он наконец.
— Невидимка, — повторил Голос.
Кемпу сразу вспомнилась история, которую он так усердно высмеивал еще сегодня утром. Но в эту минуту он, по-видимому, не очень испугался и удивился. Только впоследствии он мог дать себе отчет в своих чувствах.
— Я считал, что все это выдумка, — сказал он. При этом у него в голове вертелись доводы, которые он приводил утром. — Вы в повязке? — спросил он.
— Да, — ответил Невидимка.
— О! — взволнованно сказал Кемп. — Вот так штука! — Но тут же спохватился. — Вздор. Фокус какой-нибудь. — Он быстро шагнул вперед, и рука его, протянутая к повязке, встретила невидимые пальцы.
При этом прикосновении он отпрянул и изменился в лице.
— Ради бога, Кемп, не пугайтесь. Мне так нужна помощь! Постойте!
Невидимая рука схватила Кемпа за локоть. Кемп ударил по ней.
— Кемп! — крикнул Голос. — Кемп, успокойтесь! — И рука Невидимки еще крепче сжала его локоть.
Бешеное желание высвободиться овладело Кемпом. Перевязанная рука вцепилась ему в плечо, и вдруг Кемп был сшиблен с ног и брошен навзничь на кровать. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но в ту же секунду край простыни очутился у него между зубами. Невидимка держал его крепко, но руки у Кемпа были свободны, и он неистово колотил ими куда попало.
— Будьте благоразумны, — сказал Невидимка, который, несмотря на сыпавшиеся на него удары, крепко держал Кемпа. — Ради бога, не выводите меня из терпения. Лежите смирно, болван вы этакий! — проревел Невидимка в самое ухо Кемпа.
Еще с минуту Кемп продолжал барахтаться, потом Затих.
— Если вы крикнете, я размозжу вам голову, — сказал Невидимка, вынимая простыню изо рта Кемпа. — Я Невидимка. Это не выдумка и не фокус. Я действительно Невидимка. И мне нужна ваша помощь. Я не причиню вам никакого вреда, если вы не будете вести себя, как обалделый мужлан. Неужели вы меня не помните, Кемп? Я Гриффин, мы же вместе учились в университете.
— Дайте мне встать, — сказал Кемп. — Я никуда не убегу. И дайте мне минуту посидеть спокойно.
Он сел на кровати и пощупал затылок.
— Я Гриффин, учился в университете вместе с вами. Я сделал себя невидимым. Я самый обыкновенный человек, которого вы знали, но только невидимый.
— Гриффин? — переспросил Кемп.
— Да, Гриффин, — ответил Голос. — В университете я был на курс моложе вас, белокурый, почти альбинос, шести футов росту, широкоплечий, лицо розовое, глаза красные. Получил награду за работу по химии.
— Ничего не понимаю, — сказал Кемп, — в голове у меня совсем помутилось. При чем тут Гриффин?
— Гриффин — это я.
Кемп задумался.
— Это ужасно, — сказал он. — Но какая чертовщина может сделать человека невидимым?
— Никакой чертовщины. Это вполне логичный и довольно несложный процесс…
— Это ужасно, — сказал Кемп. — Каким образом?
— Да, ужасно. Но я ранен, мне больно, и я устал. О господи, Кемп, будьте мужчиной! Отнеситесь к этому спокойно. Дайте мне поесть и напиться, а пока что я присяду.
Кемп глядел на повязку, двигавшуюся по комнате; затем он увидел, как плетеное кресло протащилось по полу и остановилось возле кровати. Оно затрещало, и сиденье опустилось на четверть дюйма. Кемп протер глаза и снова пощупал затылок.
— Это почище всяких привидений, — сказал он и глупо рассмеялся.
— Вот так-то лучше. Слава богу, вы становитесь благоразумным.
— Или глупею, — сказал Кемп и снова протер глаза.
— Дайте мне виски. Я еле дышу.
— Этого я бы не сказал. Где вы? Если я встану, то не наткнусь на вас? Ага, вы тут. Ладно. Виски?.. Пожалуйста. Куда же мне подать его вам?
Кресло затрещало, и Кемп почувствовал, что стакан берут у него из рук. Он выпустил его не без усилия, невольно опасаясь, что стакан разобьется. Стакан повис в воздухе, дюймах в двадцати над креслом. Кемп глядел на стакан в полном недоумении.
— Это… Ну, конечно, это гипноз… Вы, должно быть, внушили мне, что вы невидимы.
— Чушь! — сказал Голос.
— Но ведь это — безумие!
— Выслушайте меня.
— Только сегодня я привел неоспоримые доказательства, — начал Кемп, — что невидимость…
— Плюньте на все доказательства, — прервал его Голос. — Я умираю с голоду, и для человека, совершенно раздетого, здесь довольно прохладно.
— Он чувствует голод! — сказал Кемп.
Стакан виски опрокинулся.
— Да, — сказал Невидимка, со стуком ставя стакан. — Нет ли у вас халата?
Кемп пробормотал что-то вполголоса и, подойдя к платяному шкафу, вынул оттуда темно-красный халат.
— Подойдет? — спросил он.
Халат взяли у него из рук. С минуту он висел неподвижно в воздухе, затем как-то странно заколыхался, вытянулся во всю длину и, застегнувшись на все пуговицы, опустился в кресло.
