Уродливо вздувшаяся линза увеличивала и одновременно искажала изображение крохотного экрана. Оскомовцы снова и снова просматривали запись ночного происшествия. Неизвестная женщина в белом халате беззвучно раскрывала рот, в ответ произносила свои тексты Гладышева. Сделав укол, женщина разразилась длинной тирадой, звучания которой телекамера опять-таки не записала. Потом незнакомка переместилась к выходу, дверь перед ней распахнулась, однако фигура в халате выходить в коридор не стала и просто растаяла, сделавшись прозрачной. - Вот так,- сказал Кольцов.- Дежурная медсестра Наталья Клыкова опознала по фотографии особу, которая лечила Курганова три ночи назад. - Кстати, вылечила,- вставил Воронин.- Вадим пришел в сознание, неплохо себя чувствует и быстро идет на поправку. Уже пытался приставать к младшему медперсоналу. Старший медперсонал в панике. Врачи не знают, что делать: то ли хвастаться своей победой, то ли честно признать, что их лечение ни при чем, и организм сам поборол болезнь. Вера возмущенно заявила, повысив голос: - Проблемы врачей нас сейчас должны волновать в последнюю очередь. Как объяснить феномен? Действительно, с объяснениями возникали серьезные проблемы. Вчера вечером она тешила себя иллюзиями: дескать, дама в белом была сильным гипнотизером и, вылечив пациента, внушила окружающим, что те её не видят. Но телевизор-то не загипнотизируешь! К тому же камера почему-то не записала звуков ее голоса, хотя в палате Вера прекрасно слышала каждое слово подозрительной посетительницы. - Телепатия,- сказал Андрей Васильевич и тоскливо добавил: - Эх, найти бы эту феноменщицу - ведь цены нет такой ведьме. И телепат, и гипнотизер, и врачевать может, и невидимой становиться! - Найдем,- зловещим тоном произнесла Вера.- От нас не уйдет. Они быстро и умело составили план розыскных действий. Для начала следовало разослать фотографии в фас и профиль по всем местным органам МВД и МГБ, а плюс к тому - обойти с этими снимками все медицинские и научные учреждения. Опыт подобных мероприятий подсказывал, что объект должен быть выявлен в течение двух-пяти недель. Если, конечно, разыскиваемое лицо находится на территории СССР или стран народной демократии. - Полиночка, перепечатай документ на бланке,- велела Гладышева.- Генерал подпишет - и пойдет работа... Кстати, кто-нибудь знает, куда подевался Кадаги Дастуриевич? - Он взял фотки вашей приятельницы и поехал к родителям Вадима Курганова,- просветил ее Селищев. - К родителям? - удивилась подполковник.- Генерал полагает, что они дружат семьями? Кольцов тоже не понимал логики начальства, но проговорил с легкой иронией: - Верочка, ты же знаешь, какая интуиция у этого горца.
Мефодий Аристархович недоумевающе рассматривал фотографию, потом повернул лицо к супруге. Юлия Павловна, тоже выглядевшая озабоченно, опасливо косилась на генерала, и тот понял: Кургановы знают эту особу, но хотели бы скрыть факт знакомства. Понять супругов-профессоров было не слишком сложно - визиты сотрудников госбезопасности редко предвещают добрую весть. Хотя им-то чего опасаться - у обоих чистая биография, зять работает в Комитете Информации... - Я не понимаю, что от нас требуется,- дрогнувшим голосом произнес Курганов-старший. Благожелательно улыбнувшись, Дастуриев сказал: - Ничего сверхъестественного. Просто ответьте, знакома ли вам эта женщина. Если да, то где, когда и при каких обстоятельствах вы встречались. И, разумеется, кто она такая и как ее найти. Курганова издала странный звук. Супруги снова обменялись растерянными взглядами, после чего Мефодий Аристархович неохотно проговорил: - Лицо с этого снимка очень похоже на мою тещу, какой она была лет тридцать назад. Другими словами, кто-то сфотографировал Софью Александровну в период гражданской войны. Хотя мне кажется, что в те времена не было таких абажуров... Такого ответа Дастуриев не ожидал, но быстро сообразил, как следует продолжать допрос. Почти без паузы он поинтересовался, нет ли других похожих родственниц в возрасте около сорока лет. Курганова уверенно заявила: - Нет. Мама была единственной дочерью, и я у нее тоже одна, причем о нашем внешнем сходстве говорить не приходится. У ее брата был сын, ему сейчас под пятьдесят. Его дочери двадцать четыре года, и она совершенно не похожа на нашу маму. А моя старшенькая вообще в отца пошла - вылитая Курганова. Начальник ОСКОМ был ошарашен новостью и надолго задумался. Единственное объяснение представлялось довольно необычным и плохо вязалось с его недавними заверениями: дескать, не требуется ничего сверхъестественного. Впрочем, если спокойно разобраться, для профессионального охотника за феноменами ничего неожиданного в таком истолковании недавних событий не было. Сохраняя на лице равнодушную маску, он попросил Курганову подробнее рассказать о родительнице. Продолжая недоумевать, математик выполнил его просьбу. Ответы профессора не представляли большого интереса - те же сведения начальник ОСКОМ мог бы найти в личном деле этой особы. Софья Александровна Пирамидова, в девичестве - Сокольская, родилась в 1882 году. Получила высшее медицинское образование, некоторое время работала под руководством академика Тарханова, который еще в начале века начал изучать действие радия и рентгенновских лучей на живые организмы. После революции доктор медицинских наук Пирамидова совмещала научные исследования с преподаванием в Московском мединституте. Скончалась в 1944 году. - Какие отношения были у нее с внуком? - спросил Дастуриев. - Теща очень любила Вадима,- ответил Курганов.- Хотела, чтобы единственный внук продолжил ее исследования. Даже обиделась, что он поступил на физмат, а не на биологический. Ситуация становилась понятной, и Дастуриев попросил хозяев сделать письменное заявление примерно такого содержания: подтверждаем, что женщина, изображенная на снимке, является нашей родственницей имярек. Чтобы у Кургановых не возникало лишних вопросов, он придумал историю, будто в старом архиве найдена фотография дамы, которая принимала участие в революционном движении и которую - для порядка - требовалось опознать. Написав требуемый текст, Курганов вдруг сказал, не скрывая удивления: - По-моему, Софья Александровна была далека от политики. Сама говорила как-то: мол, впервые узнала про революцию, когда в Елисеевском стали конину продавать. - Это неважно,- отмахнулся Дастуриев.- Я слышал, у вас в семье радость. Вадим Мефодьевич почти здоров. - Да, мы были сегодня в госпитале,- расцвела Юлия Павловна.- Вадим уже сидит, глаза блестят, пытается ходить, аппетит вернулся. Только... Она запнулась на полуслове, словно вдруг поняла, что сболтнула лишнего. Перехватив ее виноватый взгляд, обращенный к мужу, генерал мгновенно сообразил, что дело нечисто, и принялся выпытывать подробности. Курганова, не выдержав натиска, прослезилась, а Мефодий Аристархович печально сказал: - После этой болезни головка у парнишки малость не в порядке. То взахлеб говорит про водородную бомбу, формулы на салфетке пишет. А потом вдруг как ляпнет: мол, пока лежал без сознания, дважды бабушка заходила, сделала какие-то уколы и пообещала, что вылечит. Юлия Павловна добавила дрожащим голосом: - Даже не знаем, что с ним дальше будет... Как вы думаете, опомнится он? - Конечно, опомнится,- уверенно сказал Дастуриев.- Он же разумный человек, сам должен понять - оттуда обычно не возвращаются.
