– Наставник, а что будет с Землей?
– Не знаю. Пока все не так уж и плохо, но и хорошего мало.
– А чего ждем?
Смиг рассмеялся. Смех у него молодой.
– Саня, ты же знаешь, что мы вмешиваться, можем лишь в особые, критические моменты истории, когда можно повлиять на ситуацию наиболее результативно.
– И когда же будет эта критическая точка? Когда мы устроим третью мировую войну? Или когда перенаселим Землю настолько, что она просто не сможет нас терпеть?
Смиг посмотрел на меня, словно засомневался в моих умственных способностях.
– Саня, ты хоть головой иногда думай. Перенаселение - в принципе невозможно!
– Как это невозможно?
– Посуди сама: перенаселение - это ошибка в общей стройной системе. Скажи мне, может ли Бог допустить ошибку?
Я задумалась. Независимо от того, кого или что считать Богом, но ошибаться он не может. Если бы это было возможно, мир бы давно перестал существовать, а Бог не был бы Богом.
– Не может. - Признала я.
– А что такое, по-твоему, перенаселение? Это и есть ошибка и очень серьезная ошибка. Во Вселенной есть много существ, чьи способности к воспроизводству себе подобных намного превышают человеческие, да и на Земле таких животных хватает. Но ведь никто не перенаселил Землю. Разве твоя планета покрыта толстым слоем насекомых или грызунов? Разве в морях рыб больше, чем воды?
– Но люди - это другое дело.
– Ох уж это самомнение! Человек подчиняется тем же законам, что и все остальные животные. Ничем он не лучше. У природы есть много рычагов, с помощью которых она может регулировать численность любого вида.
– Нас уже шесть миллиардов! - гордо сказала я.
– Ну и что? Когда численность подойдет к критической точке, вот тогда природа и начнет прополку.
– ?
– Что тебе непонятно?
– Все.
Думай, башка - шапку куплю. Думай - не думай, а в голову ничего, кроме войн и эпидемий не идет. Смиг терпеливо объяснил:
– И не только войны и эпидемия. Есть еще землетрясения, наводнения, разные другие природные катаклизмы. Есть и менее кровожадные способы. Например: будут рождаться больше мальчики, чем девочки, вообще рождаемость будет падать. Новые болезни появятся или старые будут мутировать до неузнаваемости. Да много чего есть.
Я немного успокоилась. Смиг говорил довольно убедительно. Значит, не нужна нам третья мировая, чтобы сократить большое количество голодных ртов. И то хорошо. Хотя, если подумать, и то, что он сказал, тоже меня не радует.
– Значит, если я правильно поняла, нам пока бояться нечего?
– Ну, почему же? Вы - раса агрессивная и бестолковая, от вас чего угодно можно ждать.
– Спасибо на "добром слове".
– Да ты не обижайся - это относится не только к землянам, эти черты характерны для всех человекоподобных рас. Спокойными и рассудительными вы становитесь только к старости, а земляне - это еще очень молодой вид. Ты не беспокойся, за Землей мы будем пока только наблюдать.
Я кое-что вспомнила,
– Да? Это вы только наблюдаете, а вот другие, между прочим, воруют людей, опыты над ними всякие ставят!
– Какие еще опыты?
– Медицинские, судя по всему.
Смиг смеялся минут десять, очень весело смеялся. Я поняла, что сморозила глупость, но не поняла какую именно.
– В чем дело, Наставник?
– Много читаешь всякой ерунды! Какие медицинские опыты?3ачем при этом воровать людей? Ну, когда же ты начнешь думать головой?! Цивилизация, которая опережает вас по своему развитию, а иначе как бы она смогла до вас добраться, не нуждается в похищениях людей. Даже вы уже начали осваивать клонирование, так неужели более развитая цивилизация до этого не додумалась? Вот теперь ответь мне, зачем воровать людей, чтобы производить на них какие-то опыты, если можно без лишних головных болей клонировать себе их сколько угодно и изучать, не привлекая к себе ненужного внимания? А вот ваше поведение изучать надо, но делать это лучше со стороны, не мелькая у вас перед глазами.
Мне стало обидно за свое человечество. Все во Вселенной имеет свой и смысл и только человеческая жизнь кажется бессмысленной. Получается, что никому мы не нужны и никому мы не интересны. Какой болезненный удар по самолюбию! Мы-то сами считаем себя царями природы, венцами творения, а вот все остальные нас в расчет не берут. Наблюдают со стороны, как за зверюшками и не считают нужным даже поздороваться. Смиг меня понял.
– Не обижайся, если бы вы были совсем уж никому не интересны, то за вами даже наблюдать никто не стал бы. Да и тебя бы здесь не было бы. Скажу тебе еще вот что - очень скоро вы совершите очень большой скачок в своем развитии. Вы уже начали потихоньку меняться и скоро вы научитесь думать совсем по-другому. Не думаю, что вы это заметите, ведь происходить это будет постепенно, уже происходит. Так, что ты не расстраивайся так.
Ха, что для него скоро - для нас - целая вечность. Но все-таки я немного успокоилась.
Я попрощалась с Наставником и ушла. На душе было довольно гадко. Я бродила по острову, как зомби, пока не наткнулась на Жаиза. Огромный жук сразу уловил мое настроение. Он посмотрел на меня своими фасеточными глазами и зашевелил усиками. Мне сразу полегчало. Я подошла к жуку и поздоровалась.
– Привет, Жаиз!
– Здравствуй, Саня!
– Оказывается, мы - дикари, неандертальцы или кто там еще. Мне обидно, я была горда за свое человечество.
– Все относительно. Здесь есть и более примитивные расы, и более развитые, и такие, понять которых просто невозможно. Принимай это, как должное.
– Я понимаю, но мне все равно обидно.
Тихое жужжание меня окончательно успокоило. Я поняла, что обижаться просто глупо. Зато Ирф этого не понял. Он никак не мог прийти в себя, после того, как его не взяли на Гаэзи. Парень воспринял это, как личное оскорбление и просто свихнулся от обиды. Он категорически не желал с нами разговаривать и избегал встреч. Стрияне - ребята с гипертрофированным чувством собственного достоинства и совершенно не могут прощать обиды. А усугубляется все это полным отсутствием чувства юмора. Хороший парень Ирф, но был бы он немного попроще. Я даже забеспокоилась, а не перережет ли он нам всем ночью глотки. Или не станет заморачиваться и просто придушит. - Уж больно он был огорчен! Надо с ним что-то делать.
– Ирф, мне надо с тобой поговорить! - крикнула я, увидев великана, сидящего в гордом одиночестве поп деревом.
Он даже скрючился весь от злости и отвернулся. Но не ушел. Я попоила и села рядом.
Бедный стриянин едва сдерживал свой гнев. Его оскорбленное достоинство требовало залить все здесь кровью своих обидчиков - и я была в их числе.
