— У меня последняя обойма! – закричал Джон, нажимая на курок, и головы пяти самых назойливых врагов разлетелись на зеленые куски.
— Эй! – раздался из самолета голос Джерри, и над головой Джона один за другим пролетели три темных цилиндра. – Прострели каждый и побыстрей залезай внутрь. Мы взлетаем!
У Джона как раз оставалось три патрона. Только очень меткий стрелок, каким и был Джон, поразил бы столь маленькие движущиеся цели при тусклом свете Сатурна. Но Джон, хоть его и атаковали бесчисленные полчища монстров, не промазал. Выстрелил он навскидку, вроде даже не целясь, и улыбка при этом не сходила с его уст. Три выстрела прозвучали как один, и цилиндры вспыхнули ослепительным жарким пламенем. С воем ярости и боли титанцы бежали. Тепло! Тепла они боялись как черт ладана, открытый огонь наводил на них ужас. Воспользовавшись замешательством врага, Джон нырнул в люк самолета и захлопнул дверцу.
— Давление кислорода достигло двух атмосфер и непрерывно поднимается, – доложил Чак, склонившись над вмонтированным в пол салона манометром.
— Тогда, джентльмены, держите ваши шляпы, мы взлетаем! – закричал Джерри из пилотской кабины и, открыв заслонку, запустил турбину правого борта.
Турбина надрывно взвыла, протестуя против нештатных условий работы, и смолкла. Друзья затаили дыхание. Турбина взвыла вновь и вновь смолкла. Раз за разом Джерри запускал ее, но безрезультатно, а титанцы уже окружили самолет и готовились к атаке.
— Понял! – закричал Джерри. – Аккумуляторы сели! Выключите весь свет, все электрооборудование на борту.
Через секунду салон погрузился в темноту, и Джерри вновь взялся за заслонку, управляющую двигателями.
— Откуда появились бомбы? – спросил Джон. – Я думал, на борту нет взрывчатки.
— Бомбы изготовил я. – Джерри разулыбался, довольный. – Предполагал, что пригодятся. Налил в использованные баллоны керосин из бака и затолкал туда же куски кислорода. Топливо растопило кислород, давление в баллонах поднялось, а от ударов твоих пуль смесь воспламенилась и взорвалась.
Последние его слова заглушили внезапные выхлопы турбины. Друзья замерли в напряженном ожидании. Выхлопы стали тише, почти прекратились, и вдруг турбина заревела в полную силу, заглушая протяжные крики разбегающихся в панике титанцев. Чак и Джон одобрительно похлопали Джерри по плечам. Одна за другой заработали и остальные турбины, огромный самолет завибрировал. Чак уселся в кресло второго пилота и оглядел приборы.
— Джерри, дружище, – сказал он, спуская самолет с тормозов, – а сырит–излучатель ты отрегулировал?
— А я все гадал, спросит или нет. – Джерри заразительно, по–мальчишески засмеялся. – Спросил! Излучателем я занимался, пока разогревался кислород в грузовом отсеке. Прибор теперь отрегулирован с точностью до четырнадцатого знака после запятой и готов к работе. Поднимаем наше летающее корыто на высоту тридцать тысяч футов, нацеливаем нос на Полярную звезду, а правое крыло на самую дальнюю справа от центра точку на кольце Сатурна, нажимаем кнопку – и… мы на высоте двадцати восьми тысяч девятисот пятидесяти футов над центром штата Канзас, плюс–минус несколько футов!
— Чего же мы ждем? В путь!
«Плисантвильский орел» неуклюже развернулся и, давя и испепеляя нерасторопных титанцев, быстрее и быстрее покатил по собственным следам на льду. Джерри потянул на себя штурвал, самолет послушно взмыл в воздух, плавно повернул и, оставляя под собой зазубренные скалы, взял курс на Сатурн.
— Отличная работа! – воскликнул Чак.
— Да! Все великолепно… – Внезапно улыбку будто стерли с лица Джерри. – За исключением бедняжки Салли.
При этих словах исчезла улыбка и с губ Чака, и теперь улыбался только Джон.
— Я же вам говорил, не беспокойтесь, – сказал он, чувствуя на себе взгляды двух пар встревоженных глаз – черных и небесно–голубых.
— Что ты имеешь в виду? – хмуро спросил Чак.
— Сейчас объясню.
Глава 6. Ненавистные гарниши и лишенная разума оболочка
— Как вы помните, прежде чем стать американцем, я был секретным русским агентом. Много удивительного, скажу я вам, происходило тогда со мной… Хотя сейчас это не важно. Важно, что, готовясь в Сибири к одной из секретных операций, я стал неплохим нейрохирургом… Хотя это тоже сейчас не важно. Важно, что лет через пять, проходя подготовку к очередному заданию в подземном госпитале на Новой Земле, я был уже своим у тамошних медиков. Мы пили русскую водку, сплетничали, обсуждали нерадивое начальство, в общем, все как водится. Однажды друзья показали мне, над чем они работают… Врачи по поручению спецслужб разрабатывали секретную технику оживления людей, попавших в буран и замерзших, превратившихся в ледышку, вроде нашей Салли…
— И у них что‑нибудь получалось? – неуверенно спросил Чак.
— Получалось, и очень неплохо.
— И ты знаешь как?.. – Джерри подавился собственными словами.
— Конечно. Я все видел, мотал на ус, и теперь нужные нам знания хранятся вот здесь. – Джон ткнул себя в лоб. – Нам понадобится лишь обычный госпиталь с оборудованием для подкожных инъекций, ну и с прочей больничной мелочью, какая есть везде. Найдем госпиталь, а дальше уж за дело возьмусь я, и через два часа наша Салли будет, как прежде, живой и веселой.
— Ура! – Джерри рванул штурвал на себя, и «Боинг» резко задрал нос. – Плисантвильский госпиталь – вот что нам нужно. Быстрей туда!
Пока самолет набирал высоту, Чак, решив в последний раз проверить электронику сырит–излучателя, отправился в радиорубку. Через несколько минут оттуда послышалось:
— Джерри, я обнаружил нежелательный резонанс в бета–каппа–цепи.
— Должно быть, барахлит НЧ–генератор. Пойду займусь им. – Джерри указал на кресло пилота. – Принимай управление, Джон. Нацелишь нос на Полярную звезду, правое крыло – на кольцо Сатурна и, как только стрелка высокоточного радарного альтиметра коснется отметки «Тридцать тысяч футов», крикнешь.
— Понял. – Джон твердой рукой взялся за штурвал, и «Плисантвильский орел» продолжил набор высоты. – Приближаемся к намеченной точке, – сообщил Джон вскоре. – Как у вас дела? Готовы?
— Да. Давай обратный отсчет.
— Понял. Самолет занял заданное положение, до необходимой высоты осталось пять футов… четыре… три… два… один… Есть!
Чак недрогнувшим пальцем нажал на кнопку сырит–излучателя. Друзья испытали уже знакомое по первому путешествию через эль–измерение ощущение дискомфорта, затем самолет вновь оказался в нормальном пространстве, и тут же заглохли турбины.
