— Я пробовала, но у меня лучше получалось с острогой.
— Я попробую и острогу и лук, — сказал он. — Или, может быть, попытаюсь смастерить удилище из того, что здесь найдется. Завтра вы отправляйтесь на поиски остальных, а я займусь рыбалкой.
— Мы займемся рыбалкой, — поправила его Леа.
Улыбнувшись, Врей пожал Леа руку — потом быстро, почти так же рефлекторно, отпустил ее ладонь. Его улыбка угасла и он принялся смотреть на огонь. Лилит отвернулась и устремила взгляд в темноту леса.
Потом быстро и внимательно взглянула на Леа и Врея. Что произошло между ними? Мимолетная размолвка — или нечто большее?
Внезапно полил сильный дождь, ни одна капля которого не попала на них — они сидели в сухости и слушали однообразный усыпляющий шум ливня. Спасаясь от дождя, к ним в хижину устремились насекомые, принявшиеся кусать их и бросаться на свет и гибнуть в огне костра, снова разведенного для комфорта и тепла, после того как ужин был приготовлен и съеден.
Привязав свой гамак к двум бревнам, образующим крышу, Лилит улеглась. Рядом с ней повесил свой гамак Джозеф — так близко, чтобы между ними не смог больше никто устроиться. Но к ней он так и не прикоснулся. Они были не одни. Она и не ожидала того, что они займутся здесь любовью. Но вот то, что он так и не прикоснулся к ней, даже не подошел, неприятно укололо ее. Протянув руку, она дотронулась до его щеки, приглашая повернуться к ней.
Но Джозеф не повернулся, напротив, он отпрянул от ее руки. И что хуже всего, если бы не отпрянул он, то отдернула бы руку она. Ощущение от его кожи как-то изменилось, став непонятным образом отталкивающим. Никогда до сих пор, пока между ними не появилось Никани, такого не было. Близость Джозефа всегда доставляла ей огромное удовольствие. Его общество было подобно глотку воды после долгой жажды. Но потом появилось Никани. Появление оолой внесло в отношения между ней и Джозефом ту особую двойственность, являющуюся наиболее чужеродной чертой жизни оанкали. Неужели такая тройственность отношений так глубоко смогла пропитать их тела, что превратилась в неизбежную необходимость и их человеческого существования? Если это так, то что им теперь делать? Как жить дальше? И смогут ли они когда-нибудь избавиться от этой зависимости?
Для того чтобы принять участие в воспроизводстве нового поколения, оолой требовалась женская и мужская особи, причем никогда среди оанкали не шла речь о парном контакте между мужчиной и женщиной — никто не нуждался в этом и не желал этого. Никогда женская и мужская особи оанкали не прикасались друг к другу для совершения сексуального действа. Для оанкали это было нормально. Но для людей это было невозможным.
Снова протянув руку, она сжала ладонь Джозефа. Рефлекторно он попытался высвободить руку, но потом, очень быстро, сообразил, что что-то идет не так. В течение долгого, неприязненного для них обоих мгновения он отвечал ей понимающим пожатием. Но в конце концов она вынуждена была убрать свою руку, дрожа от отвращения и облегчения от того, что мука кончилась.
6
На следующее утро сразу после восхода солнца около их хижины раздались голоса — это были Курт и ушедшие вместе с ним.
Проснувшись и прогоняя из головы остатки сна, Лилит уже знала, что вокруг что-то происходит. Поднявшись в гамаке, она опустила ноги на пол. Рядом с гамаком Джозефа стояли Виктор и Грегори. Она вздохнула с облегчением — теперь им не придется тратить время на поиски остальных. Сообща они смогут заняться постройкой лодки или плота, на которых переправятся через реку. И тогда станет ясно для всех, что представляет собой противоположный берег, что там, настоящие деревья или иллюзия.
Она оглянулась по сторонам, для того чтобы узнать, кто еще пришел к ним. И увидела Курта.
Мгновением позже Курт плашмя ударил ее по голове своим мачете.
Удар почти лишил ее сознания и повалил на землю. Где-то рядом Джозеф выкрикнул ее имя. Послышались звуки новых ударов.
Она услышала, как выругался Габриэль, как пронзительно вскрикнула Элисон.
Она попыталась подняться, но кто-то ударил ее снова. На этот раз сознание полностью оставило ее.
Когда она очнулась, ее тело все ныло от боли. Она была в недавно построенной хижине одна. Вокруг нее больше никого не было.
Поморщившись от боли в голове, она поднялась на ноги. На голову можно было не обращать внимания, боль скоро отпустит ее.
Куда делись остальные?
Где Джозеф? Он не мог бросить ее здесь в таком состоянии одну. Кто угодно, но только не он.
Неужели его увели отсюда силой? Если так, то зачем это было сделано? Может быть его тоже избили и бросили где-нибудь, как бросили ее, и он лежит сейчас там, раненый и беспомощный?
Выйдя из хижины, она огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Ни одного человека.
Пытаясь разобраться, куда ушли или были уведены ее спутники, она поискала следы. Она не считала себя следопытом, и у нее не было особого опыта в чтении следов, но этого и не требовалось — во влажной почве отпечатки человеческих ног были видны очень отчетливо и в них не составляло труда разобраться. Следы уводили прочь от места их ночной стоянки. Но двинувшись по следам в джунгли, она вскоре их потеряла.
Выбрав наиболее вероятное направление, она двинулась вперед, раздумывая о том, где мог находиться лагерь Курта и что она будет делать, когда найдет его. В настоящий момент единственное, чего она по-настоящему хотела, это увидеть Джозефа, узнать, что с ним все в порядке. Увидев, что Курт бьет ее мачете, он наверняка попытался защитить ее.
Ей вспомнились слова Никани о том, что у Джозефа наверняка есть враги. Курт всегда недолюбливал его, но ни в зале Пробуждения, ни в большом лагере отношения между ними ни разу не выяснялись. Теперь же могло произойти все, что угодно.
Самым правильным сейчас было вернуться в большой лагерь и попытаться позвать на помощь оанкали. Здесь, где вокруг была то ли Земля, то ли нет, она должна была заручиться поддержкой нелюди против своих собственных собратьев.
Зачем они забрали у нее Джозефа? Они унесли ее мачете, ее топор и ее корзину — все, кроме гамака и сменной одежды. Она была без сознания и возможно умирала, они могли бы хотя бы оставить с ней Джозефа, чтобы тот позаботился о ней. Он наверняка хотел остаться и остался бы, если бы Курт и его люди позволили ему.
Вернувшись в хижину, она собрала свой гамак и одежду, напилась воды из небольшого чистого ручейка, впадающего неподалеку в реку, и двинулась обратно к деревне.
Только бы оанкали оттуда не ушли. Возможно они следили за ними все это время, незаметно и не вмешиваясь в дела людей. Может быть, узнав о том, что оанкали ушли, Курт увел остальных туда же, и там сейчас находится Джозеф. Сможет ли она освободить его и захочет ли он вообще иметь с ней дело? Может быть он бросил ее добровольно? Или он уже выбрал сторону остальных, тех, кто наконец претворил в жизнь то, о чем она всегда мечтала? Узнать все что возможно, научиться всему что возможно и убежать. Научиться жить в джунглях, освободиться и жить так, как сам считаешь нужным, уйти так далеко, чтобы даже оанкали не смогли тебя разыскать. Со временем научившись обращаться друг с другом на человеческий манер.
