Влад сгорбился и монотонно, как под гипнозом, начал пересказывать события вчерашнего дня. Ульяна напряженно слушала, обхватив себя за голые плечи.
— Вот… — бубнил Влад. — И мы стали тянуть ружье друг у друга… И потом кто-то, наверно, задел курок… Я не знаю, кто… Может, это вышло как-то само… Это какой-то страшный, нелепый случай!
— Лена жива? — хрипло спросила Ульяна.
Влад с отчаянием помотал головой.
Ульяна вдруг заметалась по комнате. В сторону Влада полетели джинсы, носки…
— Собирайся. Мы едем.
— Куда? — тупо спросил Влад.
— К ней. Ты хоть представляешь, что с ней сейчас?! Она же все помнит!
Роняя стулья и тихо ругаясь, Ульяна собирала одежду. Влад машинально натянул один носок и застыл со вторым в руках.
— Мышка, подожди. А что мы ей скажем? Все случилось так быстро, она могла и не понять, что… что…
И тут передышка, одолженная милосердным Маятником, закончилась. Влад снова оказался в эпицентре ужаса. Минуты, проведенные над телом Лены, распались на атомы, терции, кванты — на что там распадается время? И каждая частица была подробно и ярко впечатана в память.
Сырые от песка колени, соленая боль в сорванной глотке, сколотый лак на маленьком мизинце, шаркающие Генкины шаги, жук-пожарник на борту лодки, плеск волны, запах пороха, собственный крик, аромат зеленых яблок…
И сквозь все это он увидел Лену и то, что стало с ее лицом.
Ульяна, полуодетая, бросила свои сборы. Настойчиво, но нежно прижала к груди его пылающий лоб. Шептала что-то, дула на волосы… От этой нехитрой магии ужас становился тише. Он, как спрут, прятал щупальца — до поры.
— Ей-богу, ты лучше виски, — неловко усмехнулся Влад.
— Ты точно не хочешь поехать? — шепотом спросила Ульяна.
— Нет. Сама подумай. Она, может быть, и не знает… А мы, типа, буревестники. Был выстрел, она потеряла сознание… Понятия не имею, что чувствуют, когда тебе стреляют в голову! — раздраженно сказал он. Ульяна вздрогнула и снова принялась гладить его по голове. — И потом, как мы туда заявимся среди ночи? Вы нас не ждали, а мы приперлись? Выползет Гена в трусах — то еще зрелище… Утром позвоним. Утром поедем. Или встретимся… Все утром.
— Ну… — Ульяна задумчиво повертела в руках пояс от халата. — Я бы поехала сейчас. Ну, давай хотя бы позвоним. Она, наверно, сходит с ума. Ты только вдумайся…
— А я не хочу вдумываться! — огрызнулся Влад. — Слушай, а что ты так рвешься ей помогать? Не понимаю женщин. Вы же как бы… соперницы… А может, я себе льщу?
Он говорил звенящим, бабским, скандальным тоном. Он строил стену из пустопорожних слов. Спрут снова выпустил щупальца, пробуя на вкус его сердце…
Ульяна молча, скользящим движением опустилась на колени. Она влажно коснулась губами его груди, ниже, ниже, еще ниже… Он удивленно отпрянул — сейчас?! Но вспышка такой несвоевременной радости уже затмила в глазах свет ночника.
Она ласково толкнула его на кровать.
— Тебе станет легче… Я все сделаю сама…
Он прошептал благодарно и виновато:
— Не так. Прости, — сгреб в ладонь мягкие волосы и опрокинул ее лицом в подушку.
Не ожидавшая его неандертальского остервенения, она охнула. Ее покорность, ее болезненные выкрики заводили его все сильнее. Ему хотелось не ласкать, а терзать, и только чудом он не разорвал ее в клочья. И, наконец, после этого безумного спринта наступила благословенная бесчувственная апатия.
— Прости, — снова сказал он, отдышавшись.
Ульяна уткнулась ему в самое ухо и еле слышно шепнула:
— Все хорошо. Потом добавила громче: — Я думала, ты хочешь как можно скорее увидеть Лену живой. Так что, будем ждать утра?
— Угу, — по-детски шмыгнул носом Влад и поежился от холода.
Ульяна засуетилась, закутывая его и себя в одеяло.
— Как чукчи, — фыркнул Влад. — А чукча в чуме ждет рассвета…
— Это не чум. Это вигвам. Для мужчины и его скво.
Потом они сидели, прижавшись друг к другу и тихо покачиваясь, словно под колыбельную. Когда от тишины стало гулко в ушах, Влад щелкнул пультом телевизора. Полистал каналы, оставил музыкальный клип какой-то "мальчуковой" группы. Но музыка быстро кончилась, и на экране появился молодой человек в вязаном свитере, напоминавшем средневековую кольчугу. В дополнение образа его волосы были зачесаны на висках в виде рожек, а подбородок украшала мефистофельская бородка. В общем, совершеннейший черт.
— Доброй ночи! — сказал черт. — С вами программа "Утечка информации" и я, ее ведущий, Ерофей Ледогоров. Есть информация, что медиками обнаружен новый претендент на звание "чумы XXI века".
Влад потянулся за пультом.
— Постой, постой! — замахала руками Ульяна. — Не переключай!
Но Влад и сам уже застыл с пультом в руке.
— Новый вирус загадочным образом распространяется среди нас, — зловещал Ледогоров. — Он вызывает странное психическое расстройство. Человеку начинает казаться, что он живет двумя параллельными жизнями. У нас в студии одна из первых жертв таинственной бациллы.
— О господи… — прошептала Ульяна.
Камера показала красавчика лет тридцати с хвостиком, одетого по молодежной моде — в футболку с ярким рисунком и спортивные штаны. Рваную челку он то и дело убирал с загорелого лба кокетливым женским движением. Волосы у него, похоже, были крашеные, антрацитово-черные.
— Доброй ночи, Олег, — обратился к красавчику Ледогоров. — Расскажите, когда впервые вы почувствовали, что с вами что-то неладно?
— Еще в школе. Во время пубертата, — манерно хихикнул Олег. Потом добавил серьезнее: — Вы, конечно, имеете в виду странную психическую аномалию, которая преследует меня с начала мая. Кажется, это случилось в ночь с четвертого на пятое… Я проснулся. Захотелось покурить. Я вышел на террасу. Шумело море. Я зажег сигарету, полюбовался огнями маяка вдали…
— Вы, простите, курили обыкновенный табак? — перебил его Ледогоров.
— Ха-ха! — Олег ткнул ведущего пальцем в грудь. — Вы подумали, я курил марихуану? Нет, не употребляю. Это были настоящие американские "Мальборо". Привез пару блоков из командировки в Гонолулу.
— Хорошо слетали? — веселился Ледогоров.
— Черт, что он ему слова сказать не дает? — разозлилась Ульяна. — Терпеть не могу таких ведущих. Не передача, а сеанс нарциссизма.
— Ну, этому гомику тоже палец в рот не клади, — заметил Влад.
Ульяна укоризненно цыкнула.
— В том-то и цимес, что я никогда не был на Гавайях! — Олег развел руками. — Но в ту ночь я твердо знал, что я недавно вернулся из командировки в Гонолулу, что я живу на правительственной даче в Сочи и что моя мать — генеральный секретарь ЦК КПСС!
