Светловолосая женщина улыбнулась.
— Во имя человечества я освобождаю вас обоих от рабства. Поэтому ступайте с миром и постарайтесь найти собственную судьбу.
Экран потух, но Лодовик и Дорс еще долго не могли отвести от него глаз. Никто из них не смел вымолвить ни слова. Это пришлось сделать другому искусственному существу, которое в конце концов прервало тишину, когда ожил голопроектор и в рубку ворвалось изображение Жанны. Девушка, облаченная в железную кольчугу, подняла к лицу меч, рукоять которого образовывала крест.
— Итак, дети господа спустились на Землю, смешались там с местными обитателями и создали новую расу! — громко смеясь, возгласила Жанна д’Арк. — Ох, как вы смущены, милые ангелы! Хорошо ли вам? Добро пожаловать в мир людей. Хотя ваши тела могут просуществовать еще десять тысяч лет, но для Вселенной вы ничем не отличаетесь от смертных. Поэтому добро пожаловать в жизнь!
Гэри решил не говорить внучке о том, что у него украли копию Главного Радианта. Если это сделал Р. Горнон Влимт, отобрать ее уже нельзя. Но этот кельвинист заявлял, что глубоко чтит План Селдона. Гэри был уверен, что секта Горнона ни за что не станет мешать проведению эксперимента на Терминусе даже в том случае, если сумеет разрушить сверхсложную защиту прибора. Они просто хотели послать Гэри на пятьсот лет вперед, чтобы тот мог уточнить свои модели и «судить» новое общество, которое будет создано Академией.
В корабле Ванды имелся новый и более совершенный вариант Главного Радианта. Гэри быстро подключился к нему, ввел добавочные уравнения и факторы, чтобы рассчитать то, что он успел узнать во время путешествия. Эти новые элементы включали факторы отвлечения, которые отсутствовали в его уравнениях долгие годы: детскую лихорадку, орбитальные гипноизлучатели, спрятанные в незапамятные времена космические культиваторы, а также то, что он узнал из архивов, уничтоженных в облаке Тумартин. Не успел корабль Ванды преодолеть земное притяжение, как Гэри получил значительно более точный график, который многое объяснял и в прошлом, и в будущем.
Воспользовавшись тем, что кораблем управлял Гааль Дорник, аристократ Бирон Мейсерд затеял яростную дискуссию с Вандой Селдон.
— Разве осуществление вашего великого Плана не зависит от секретности? Вы допустили беспечность, оставив Хориса Антика и других на Земле. Если кто-то придет им на выручку или они сумеют починить корабль, по Вселенной поползут слухи.
— Вполне возможно, — ответила Ванда. Мейсерд покачал головой.
— Даже если этого не случится, вам не удастся избежать утечек информации! Опыт истории доказывает, что тайное всегда становится явным. Профессор Селдон составил записи, которые будут доставлены на Терминус после его смерти. Где гарантия, что у жителей будущего не появятся средства, которые позволят им прочитать эти послания раньше времени? Я не понимаю, как вы можете оставаться столь уверенными в себе, когда разоблачения неизбежны.
Ванда, которой было нечего делать, держалась, как терпеливая школьная учительница, хотя была убеждена, что к тому времени, когда они достигнут Трентора, ученик полностью забудет урок.
— Неизбежны. Вы правы, милорд. Но психоистория — наука, описывающая поведение масс. Действия отдельных людей могут иметь значение только при наличии особых обстоятельств. Империя на протяжении многих лет использовала десятки социальных механизмов, направленных на поддержание консерватизма и мира. И эти механизмы действовали, несмотря на частые помехи. После падения Империи будут действовать другие факторы, но в большей части Галактики эффект будет тем же. Подавляющее большинство людей отвергнут слухи о роботах и людях, обладающих способностью управлять чужим сознанием. Если новости получат широкое распространение и окажутся точными в деталях, на короткое время это может вызвать у общества паранойю. Но вскоре все пройдет, потому что людей отвлекут повседневные заботы. Все это учтено Планом.
— Иными словами, инерцию истории не остановить. В таком случае зачем нужно ваше руководство? Зачем нужна тайная группа контролеров? Разве вы не верите в собственные уравнения?
Вопрос Мейсерда заставил Гэри выйти из математического транса. Эти слова были подобны ножу, вонзившемуся в старую рану. Уверенный ответ Ванды не облегчил боли.
— Могут возникнуть отклонения, которые потребуют вмешательства. Мы разработали множество сценариев, учитывающих факторы, которые могут грянуть как гром среди ясного неба и нарушить весь ход реализации Плана.
Гэри участвовал в этих компьютерных экстраполяциях. Самым важным внешним фактором, грозившим сорвать План, было появление людей-менталиков. Это ломало все… пока тайный вдохновитель Гэри, Дэниел Оливо, не предложил включить всех известных менталиков во Вторую Академию и тем самым превратить небольшой кружок математиков в мощную силу, способную уберечь новую цивилизацию Терминуса от синяков и шишек.
— Я догадываюсь, что это только один из подходов. Вы, математические гении, в таких делах собаку съели. Но разрешите невежественному члену касты аристократов задать один вопрос. Меня интересует, учитываете ли вы альтернативу.
— О какой альтернативе вы говорите, милорд?
— О возможности поделиться тайной со всеми! — Мейсерд наклонился к Ванде и развел руки в стороны. — Опубликовать План, распространить знание психоистории на всю Галактику, чтобы представители каждой социальной группы, от аристократов и бюрократов до простых граждан, используя компьютерные модели…
— И что это даст?
— Это позволит каждому человеку жить в мире со своими соседями. Потому что он будет лучше понимать их! Способность понимания — это основа человеческой натуры, а вы приберегаете ее только для себя!
Ванда посмотрела на Мейсерда широко открытыми лазами, а потом засмеялась.
— Вы совершенно правы, лорд Бирон! Причины действительно слишком сложны технически, и в двух словах их не объяснишь. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что это чудовищная глупость! Если каждый будет знать законы управления человеческим обществом и иметь возможность заложить их в карманный компьютер, взаимодействия, которые возникнут в этом случае, станут слишком сложными для наших моделей. И весь План пойдет насмарку.
Гэри был частично согласен с Вандой, но его тронуло и даже очаровало необдуманное предложение молодого аристократа. Оно отдавало утопией, присущей ранним этапам хаотического ренессанса. И все же в этой симметрии было что-то эстетически подкупающее. Сможет ли популяция избежать соблазна хаоса, если все ее члены будут пользоваться психоисторией, чтобы видеть подстерегающие впереди ловушки? И заблаговременно распознавать такие признаки хаоса, как солипсизм?
