О принцессе особо беспокоиться не приходилось. Крупные хищники здесь не водились, а со змеями, осами и дикими котами она умела ладить уже сейчас. Пусть себе побегает на воле, цветочки пособирает. Забот на ее век еще хватит.
Проснулся я от тяжкого медлительного топота, который никак не мог принадлежать принцессе, передвигавшейся легко, словно эльф. Торопливо закрыв дверь на щеколду, я вооружился пикой, собственноручно изготовленной из кухонного ножа и палки.
Грузные, неуклюжие шаги замерли за дверью, и в следующий момент она содрогнулась от удара. Можно было ожидать, что сейчас начнется штурм, но тот, кто расхаживал по дому, двинулся дальше, тыкаясь не только во все двери подряд, но и в стены. Воистину слон в посудной лавке!
По-видимому, чужак был совершенно не знаком с внутренним устройством домов подобного типа. Дверь и запор, между прочим, изобрели намного позже, чем колесо и плуг.
Метнувшись к окну, я удостоверился, что нас посетила целая компания вредоносцев. В основном это были чревесы, но среди них затесался и прытник, слава богу, пеший. Проклятые скорохваты уже давно бы учуяли меня.
Понять, о чем говорят неизвестные гости, было невозможно, поскольку почти все они стояли ко мне спиной, наблюдая за прытником, рыскавшим вдоль берега. Этот гад уже успел отыскать брошенное мной без присмотра промысловое корыто и теперь внимательно изучал следы, покрывавшие песок.
Скоро к своим сотоварищам присоединился и чревес, осматривавший дом. Махнув рукой в мою сторону, он кратко доложил:
– Пусто.
Прытник, настроенный, как всегда, скептически, возразил:
– Не может быть! Полюбуйся, сколько здесь следов. И все свежие. Сейчас я сам проверю.
Дело осложнялось. Дом не нора, а я не барсук. Чтобы спастись, мне придется выйти наружу, а значит, вступить в схватку с превосходящими силами противника, к тому же вооруженного металками, в эффективности которых сомневаться не приходилось.
Прятаться в подвале бесполезно. Рачительные вредоносцы обязательно заглянут туда. Бежать в лес? Но от прытника вряд ли уйдешь, да и как я брошу на произвол судьбы принцессу, до сих пор не знавшуюся с другими разумными существами, кроме меня (Фера, конечно же, не в счет).
Все опять складывалось плохо. Не вызывало сомнения, что вредоносцы прибыли сюда, дабы навестить будущую воспитательницу своих наследников. Узнав, как мы обошлись с ней, они вряд ли обрадуются.
Внезапно в поле моего зрения появилась принцесса, приближавшаяся к дому по берегу. Обеими руками она прижимала к груди букет кувшинок, который был незамедлительно вручен прытнику, оказавшемуся прямо на ее пути. В самообладании малышке никак нельзя было отказать.
Не прошло и минуты, как все вредоносцы собрались вокруг нее. Уж и не знаю, что их так заинтересовало. Потом толпа, возглавляемая принцессой, направилась к дому.
Я заметался по комнате, словно зверь по клетке. Святая простота и доверчивость ребенка могли сейчас погубить меня.
Деваться было некуда! Окно называлось таковым лишь чисто условно, а на самом деле представляло собой узкую бойницу, сквозь которую даже рука проходила с трудом.
Компания с топотом и грохотом ввалилась в дом и устремилась прямиком на кухню. На сердце немного полегчало. Жратва всегда была для вредоносцев первостатейным делом. Пока они не набьют себе брюхо, ничем другим заниматься не станут. Значит, появилась небольшая передышка.
Только теперь я по-настоящему пожалел, что не могу улавливать речь вредоносцев ушами. О том, что творилось на кухне, приходилось судить по звукам, доносившимся оттуда, – звону посуды, хрусту костей, чавканью, сопению и даже характерному бульканью, знакомому каждому, кому приходилось разливать жидкость из бутылок и кувшинов в более мелкую тару (три «бульки» – почти пятьдесят грамм).
Неужели не по годам хитрая принцесса поит гостей вином? Но ведь раньше вредоносны ничего хмельного в рот не брали. Или это правило распространяется только на Дрыгву, где пить – значит рисковать, а здесь они чувствуют себя, словно на курорте.
Ну что же, это бы решило некоторые мои насущные проблемы. Вот только хватит ли вина на всю ораву?
Когда мне надоело сидеть взаперти и, прислушиваясь к шуму пиршества, глотать слюнки, я тихонечко приоткрыл дверь и приник к щели.
Картина, открывшаяся моему взору, была достойна кисти Босха: обжирающиеся монстры и прислуживающая им фея. Или иначе: свадьба Дюймовочки с кротом в присутствии всей родни жениха.
Вредоносцы уписывали еду за обе щеки, а вино хлестали, как насосы. Говорить внятно они не могли, но я все же разбирал некоторые слова:
– Вкусно.
– Налей еще.
– Подай сюда вон тот кусок.
Прытник ел и пил наравне со всеми, зато и свалился первым. Вино с дурманом – это вам не родниковая водичка и даже не кровь невинных жертв.
Вскоре за ним последовали и чревесы. Чавканье сменилось еще менее мелодичным храпом.
Принцесса на какое-то время пропала из виду, но спустя несколько мгновений появилась прямо перед моей дверью.
О чудо, она заговорила! И первые произнесенные ею слова касались непосредственно моей особы.
– Они ищут тебя. Уходи.
Поборов приступ несвоевременной сентиментальности, я вымолвил:
– А как же ты?
– За меня не беспокойся. Эти существа почти столь же примитивны, как лесные и речные твари. Я постараюсь сделать так, чтобы они приняли меня за ту злюку, которая жила здесь раньше.
– Ты не догадываешься, какая доля была предназначена этой… злюке?
– Догадываюсь. Думаю, что мне она по силам.
На том мы и расстались. Заявляю со всей ответственностью, – никогда прежде мне не доводилось встречать никого более сообразительного, чем принцессы-вещуны.
Уходил я налегке. Даже кремниевый нож не стал менять на железный. Зачем? Ясную голову и упрямый характер не заменят ни железо, ни золото. Кроме того, я могу попасть в такую страну, где ржавчина съедает металлы, словно весеннее солнце – лед.
(Правда, небольшой топорик я прихватил, но только на время.)
Между мной и Ясменем лежали Дрыгва и Вредоносный бор, куда соваться было в высшей степени рискованно, а обходные пути я себе даже не представлял. Оставалось последовать совету Рябого и вызвать на помощь тенетников-летунов.
Но для этого сначала требовалось найти высокий, одиноко стоящий холм и разжечь на его вершине четыре костра, расположенных квадратом (впрочем, при желании эту фигуру можно было назвать и крестом).
Холм я выбрал не первый попавшийся, а сплошь заросший кустарником, дающий при горении много дыма. Вот тут-то и пригодился топорик.
Я успел очистить от растительности чуть ли не половину холма, хорошенько наглотаться дыма и проклясть все на свете, включая инженера Маркони, не соизволившего осчастливить своим изобретением Злой Котел, когда в небе наконец-то появились три белые точки, направлявшиеся в мою сторону.
