– Взятка! – возмутился Шутт. – Я не стану этого делать!
– Как пожелаете, сэр. К несчастью, они могут наложить арест на ваши сбережения на время скрупулезной проверки. Даже, система «Дилитиум Экспресс» не в состоянии целиком защитить ваши деньги от посягательств МНС, хотя свои личные счета вам, скорее всего, оплатить все-таки удастся.
– Этого будет мало, если я останусь командиром роты, – вздохнул Шутт.
– Генерал Блицкриг скорее всего постарается этого не допустить, сэр, – напомнил ему Бикер. – Было бы благоразумнее с вашей стороны решить, как вы станете противодействовать планам генерала, пока я займусь вашим спасением от МНС.
– Поверь, Бикер, я стараюсь изо всех сил. – Шутт помолчал и добавил: – Честно говоря, мое спасение от банкротства тоже дело безотлагательное, Бикер. Но в этом я полагаюсь на тебя.
– Благодарю за доверие, сэр, – отозвался Бикер. Шутт улыбнулся.
– Ты его заработал, Бикер. Тебе ведь не впервой спасать мои денежки.
Добиться освобождения моею босса от домашнего ареста оказалось легче, чем мы того опасались. Для этого понадобилось всего-навсего, чтобы Ле Дак Тэп обратился к послу Гетиману с просьбой позволить капитану Шутту присутствовать на открытии парка, в создание которого тот вложил столько сил. Посол, сочтя бывшего лидера повстанцев значительной фигурой на политической арене Ландура, обратился к генералу Блицкригу с просьбой освободить капитана, ибо, по его мнению, содержание того под арестом могло иметь нежелательные политические последствия. Как ни странно, даже ландуранские власти решили, что капитана не следует так сурово наказывать, и надо позволить ему посетить церемонию открытия парка, тем более, что его вина еще не была доказана. Этого было достаточно для того, чтобы мой босс обрел свободу – хотя бы на один день.
Ле Дак Тэп стоял на башне у окна и смотрел на то, как посетители выстраиваются в очередь у ворот парка. Была четверть восьмого утра, но многие заняли очередь еще до рассвета. А некоторые и вообще ночевали у ворот, чтобы оказаться первыми. Они бы еще раньше явились к воротам, если бы охранники-легионеры позволили.
Тэп обернулся к Шутту и сказал:
– Примите мои комплименты, капитан. Было время, когда я пребывал в отчаянии и не верил, что парк будет открыт. Но вот мы дожили до этого торжественного момента, и смотрите: желающих посетить парк несметное множество. Триумф нашего дела несомненен.
– Не обольщайтесь, – посоветовал ему Шутт. – В день открытия наличие большой толпы посетителей – это дело самое собой разумеющееся. Тем более, что билеты сегодня продаются за полцены. Наша рекламная кампания сделала свое дело – тут мы побили правительство по всем статьям. Настоящие испытания начнутся тогда, когда новизна сойдет на нет – вот тогда посмотрим, сколько народа будет выстраиваться в очередь у ворот.
Шутт высказывал мысли о преждевременности победного ликования, но при этом улыбался. И ему было трудно сдержать улыбку, глядя на вереницы людей, торопливо проходящих через турникеты.
– Интересно, а какие очереди у парка «Ландур»? – задумчиво проговорила Рембрандт,
– Там тоже полно народа, – отозвался Шутт. – Думаю, у нас посетителей немного больше, но пока судить рано. Подождем официальной статистики. А день еще только начался.
– Мы продолжаем работу, направленную на увеличение числа посетителей, – сообщила Рембрандт. – Наши люди раздают флайеры на выходах из парка и предлагают тем, кто предъявит корешки от сегодняшних билетов, в течение целого года посещать парк за полцены.
– Великолепная идея, – одобрительно кивнул Ле Дак Тэп. – Как только люди поймут преимущество нашего подхода, останется мало тех, кто станет ходить в парк, построенный правительством.
– А я надеюсь, что люди будут посещать оба парка, – возразил Шутт и опустил руку на плечо Тэпа. – Очень важно, чтобы ваш парк преуспевал, но гораздо важнее процветание всей вашей планеты. А тут все зависит от притока туристов с других планет. Посещение аттракционов местными жителями поможет паркам продержаться, но сами по себе парки не в состоянии принести оживление экономики. Это будет подобно тому, как если бы два человека передавали друг другу одну, и ту же, долларовую банкноту каждые несколько секунд, и при этом утверждали, что каждый из них получает по десять долларов в минуту. – Ну нет, так не будет, – покачал головой Окидата, представив эту картину. – Посмотрим, конечно, насколько долго протянется интерес гостей с других планет, но начало все равно потрясающее.
– Что ж, если репортаж Дженни о церемонии открытия будет транслироваться достаточно широко, то это станет большим плюсом, – сказал Шутт и указал на репортершу и оператора, оживленно работающих посреди толпы посетителей. Были там и другие репортеры. Массмедиа клюнула на сенсацию. – Лучше рекламы может быть только свободная реклама, – сказал Шутт. – Пойду-ка я, пожалуй, пройдусь, пообщаюсь с народом. Да и прокатиться не мешало бы, в конце концов.
– Вот это я понимаю! – восхитился Ле Дак Тэп. – Так мы из вас сделаем настоящего гражданина Нового Атлантиса!
– Я пойду с вами, – сказала Рембрандт. – Нужно взглянуть на мониторы, фиксирующие посещаемость.
Лестница, спускавшаяся с башни, выводила на главную аллею парка, по которой группы туристов спешили к новым аттракционам. Другие посетители толпились у сувенирных лавочек.
Рембрандт остановилась у двери и сказала:
– Послушайте, капитан, вас что-то мучает. В чем дело?
Шутт обернулся к ней и ответил:
– МНС пришла к выводу о том, что я должен им неимоверную сумму. Конечно, я намерен оспорить эти претензии, но это отнимет у меня время, необходимое для командования ротой. Видимо, тебе придется еще какое-то время заменять меня – если, конечно, меня не отправят в отставку.
– В отставку?! – Рембрандт резко остановилась. – Только через наши трупы, капитан!
Шутт печально улыбнулся.
– Спасибо за поддержку, Ремми, но генерал Блицкриг старается избавиться от меня. Зная его, я не удивлюсь, если он попробует вместе со мной избавиться и от всей роты. Он считает самое ее существование кляксой в его досье.
– А наши успехи для него – не иначе, как личное оскорбление, – кивнула Рембрандт. Они зашагали по аллее вместе с веселой толпой. – Высшему командованию никак не удавалось довести нашу роту хотя бы до сносного состояния, а потом пришли вы и добились этого всего за пару лет, и притом, в основном, за счет борьбы с их системой. К тому же вы еще ухитрились продемонстрировать их некомпетентность – ведь им не удавалось разглядеть в нас хороших легионеров.
