В записи, которая, вероятно, велась с одного из удалённых орбитальных спутников, присутствовал компонент сжатия времени, усиливая и без того острое ощущение катастрофичности событий.
Частицы планетарной коры продолжали рваться в чернь космического пространства, угловатые глыбы обретали некоторую свободу и выходили на собственные нестабильные орбиты, центром которых стал гравитационный узел, образованный шестью космическими телами — самим Селеном, двумя его спутниками и вторгшейся в систему триадой астероидов.
От картины, разворачивающейся в стереоскопическом объёме воспроизводящего устройства, было невозможно оторвать взгляд, но с каждой секундой напряжённого просмотра сложность графической модели возрастала в геометрической прогрессии, шар Селена неумолимо терял массу, его кора, взломанная гравитационным ударом трёх космических скитальцев, разошлась трещинами, в которые из недр выдавливало магматические массы, океаны планеты вскипали от соприкосновения с наполненными магмой разломами, и в атмосферу выбрасывало грибовидные облака перегретого пара, смешанного с пеплом, остатками органики и мелкими частицами лавы, застывшими в момент катастрофического синтеза воды и пламени недр…
Однако финал драмы ещё не наступил.
В какой-то момент казалось, что растрескавшийся, окутанный массой фрагментов планетарной коры и вихрящимися протуберанцами атмосферных выбросов Селен всё же уцелеет — планета по-прежнему сохраняла форму шара, удерживая на орбите два своих спутника. Неистовство стихий постепенно начало терять свою разрушительную силу, три астероида уже разминулись с планетой, сохранив при этом остатки скорости, превышающие порог убегания, и, возможно, Селен сохранился бы как целостное небесное тело… не вмешайся в процесс новая сила, которая нанесла последний, сокрушивший планету удар…
Это было то, о чём не упоминал Эргвин: ядерное оружие, накопленное цивилизацией за века противостояния между отдельными государствами планеты.
Никто не мог предотвратить этот последний удар. Нестерпимые для глаза вспышки ослепительно-белого пламени внезапно полыхнули в разных регионах расколотой на куски планеты, и по её изувеченной поверхности прокатилась ещё одна судорога — это шар Селена огибала множественная взрывная волна от сотен, грянувших практически одновременно ядерных взрывов.
Планета не выдержала последнего удара, давление магматических недр в какой-то момент превысило значение гравитации, и теперь в космос устремились не фрагменты твёрдой коры, а вязкие раскалённые потоки лавы, застывающие при соприкосновении с холодом вакуума и тут же взрывающиеся от неистового напряжения внутренних давлений.
Огненный дождь, похожий на ослепительный взмах кисти обезумевшего художника, превратился во всеуничтожающий шквал, который, расширяясь в пространстве, внезапно поглотил орбиты двух спутников распавшейся на миллионы бесформенных фрагментов планеты.
Шквал новорождённых метеорных и астероидных тел, раскалённых и остывших, ворвался в новорождённые атмосферы, заставив поверхности Нового Селена и Марса вскипеть десятками тысяч взрывов.
Казалось, что луны Селена ждёт участь уничтоженной метрополии, но разрушительный процесс внезапно принял иное направление: единое гравитационное поле системы в момент взрыва центральной планеты также распалось на миллионы отдельных источников тяготения, и в этих условиях более не осталось силы, способной удержать две луны на их прежних орбитах, и они начали удаляться от полыхающего, продолжающего извергаться центра катастрофы…
Их скорость возрастала, и наступил миг, когда обе луны вырвались из плотного облака разлетающихся в разные стороны обломков, двигаясь по направлению к Солнцу…
* * *
— Это чудовищно… — тихо произнёс Келли, покосившись на механическую фигуру Эргвина, застывшего в чисто человеческой позе, опираясь руками о края древней консоли, глядя в потухший, почерневший экран.
После его слов в помещении воцарилась вязкая тишина, которую некоторое время спустя нарушил голос Генри:
— Эргвин говорит, что ему знакомы эти астероиды. Они периодически появлялись поблизости от Селена, но никогда не представляли реальной угрозы планете. Он думает, что мнемоклоны изменили их орбиту.
— Зачем?
— Цивилизация Селена постепенно склонялась к единству мнений, которое складывалось не в пользу механических форм.
— Чтобы решиться на подобную акцию, нужно было иметь не только технические средства для её осуществления, но и твёрдую уверенность в том, что переживёшь катаклизм.
— У них наверняка имелись чёткие расчёты, — произнёс Генри. — Насколько я понял, мнемоклоны менее всего были склонны к самоуничтожению.
— Однако они не уцелели… — подвёл итог короткого диалога Марк. Чем-то всё это напоминает действия фон Брауна и иже с ним…
Если бы Келли знал, насколько близок он к истине.
— Нужно выбираться на поверхность, — развил его мысль Багиров. На фоне всего пережитого за последние сутки прошлая жизнь казалась лишь прелюдией к главным событиям, которые происходили здесь и сейчас.
— Выбираться на поверхность опасно. Там бесчинствуют инфицированные Маклером андроиды. Когда мы с Генри спускались сюда, они по какой-то причине повернули в сторону сектора «Фон Браун» и прорвали его периметр.
— И чем это чревато для колонии?
— Тем, что дройды не остановятся, спустя двое суток, как рассчитывал Майлер. Корпоративный сектор охраняется такими же машинами едва ли меньшей численности, а лимит времени для возвращения программного ядра в обычный бытовой режим для каждого отдельно взятого андроида отсчитывается с момента окончания боевых действий.
— Что ты скажешь по этому поводу, Генри?
— Ты прав, они вряд ли остановятся. Майлер допустил грубый просчёт, полагая, что андроиды не станут атаковать себе подобных. Одна шальная пуля, и база данных кибермеханизма пополняется новым типом противника. Среди машинных кодов боевой программы отсутствует оператор «нечаянного действия».
— В таком случае ЧТО МОЖЕТ ИХ ОСТАНОВИТЬ?
— Полное уничтожение всех целей. Или ядерный удар с орбиты. Для людей, о которых ты сейчас подумал, исход одинаков в обоих случаях.
— Знаешь, Генри, я не питаю никакой приязни к Майлеру, но среди служащих корпорации, да и среди азиатов, наверное, немало нормальных, ни в чём не повинных людей. — Келли угрюмо посмотрел на андроида. — Русские, конечно, сотрут в порошок эту новоявленную армию, но их космический флот выйдет на орбиты Марса, когда от колонии уже останется лишь воспоминание…
