Дюмон подозревал, что торговец пользуется им для того, чтобы избавляться от девушек, с которыми стало трудно справляться, - девушек, которые отказывались покориться без столь жестоких наказаний, что даже рабовладелец-китаец считал их чрезмерными. Ведь если иметь в виду последующую продажу, приходилось беспокоиться о том, чтобы их не изуродовать... Такие девушки были бесполезны для притонов и публичных домов - никто из клиентов, заплативших за удовольствие, не стал бы терпеть укусов и царапин. Большинство посетителей желали, чтобы шлюхи хотя бы притворялись покорными и услужливыми. Дюмону самому в роли укротителя случалось иметь дело с девушками, сломить которых, не изуродовав (а против этого возражали хозяева), не удавалось. Он никогда не интересовался, что случалось с такими бунтарками, предполагая, что с ними, как и с не приносящими из-за болезни или привычки к наркотикам дохода шлюхами, хозяева втихомолку разделывались.
Рабовладельцы имели отработанную систему, позволявшую избавляться от негодного товара: рабыню запирали в крошечной каморке, где не было ничего, кроме подстилки и единственной кружки воды. Пробыв там без света и воздуха неделю, женщины обычно покорялись; если же нет, то сил сопротивляться у них уже не было, и оставалось лишь позаботиться о том, чтобы тело исчезло.
Дюмон был уверен, что такая же судьба ждет девушек, продолжавших упорствовать, однако теперь выяснилось, что и для них находятся покупатели. Наверняка ведь он был не единственным любителем подобных рабынь. Поскольку деньги были заплачены, торговцы не интересовались, что Дюмон делает с товаром: лишь бы полиция не начала потом расследования.
Смит как раз это и обеспечивал. Поль не знал, что тот делает с телами, но девушек никогда не находили при обстоятельствах, которые могли бы вызвать подозрение. Смит как-то заметил, что полицейские поражаются тому, как много китайских девушек кончают жизнь самоубийством, бросаясь в море с камнем на шее, и предполагают, что это специфически восточный обычай.
Когда Дюмону не требовались услуги Смита, тот или ухаживал за лошадью, или сидел в своей комнате: он был законченным кокаинистом. Поля поражало количество наркотика, без которого не мог обходиться его слуга: половина дозы убила бы обычного человека. Две служанки, которых тоже нанял Белтайр горничная и кухарка, - не обращали никакого внимания на Смита и его привычки. Так же поступал и Дюмон. Смит делал свою работу, и делал ее хорошо, а больше его хозяина ничего не интересовало.
Белтайр рассказал Дюмону обо всех трех слугах, и Поль поразился тому, как удалось Белтайру найти этих подонков и пристроить так, что они могли удовлетворять и собственные прихоти, и прихоти хозяина, не привлекая внимания закона. Смит был в прошлом жокеем и хозяином конюшни - лошадь, на которой теперь ездил Дюмон, когда-то принадлежала ему. И скакуна, и жокея изгнали со скаковой дорожки из-за применения наркотиков, и Дюмон подозревал, что Смит не только сам продолжает колоть себе кокаин, но и коня взбадривает зельем. На этом он попался на ипподроме, но, по словам Белтайра, у него были и другие интересные привычки: он делал гадости другим жокеям, одна или две из которых кончились смертельным исходом. Впрочем, в убийствах Смита не заподозрили.
Горничная тоже была колоритной особой: забеременев от женатого мужчины, она удушила новорожденного и подкинула его к двери отца с запиской, где излагались все обстоятельства. Разразился скандал; отец ребенка не только разорился и лишился репутации добропорядочного семьянина, но и стал героем шумного бракоразводного процесса. Совершенно уничтоженный, он вскоре при загадочных обстоятельствах умер. Одни говорили, что он не вынес бремени грехов, другие - что покончил с собой... Однако было известно, что среди мужчин, связанных с подругами горничной, странно высокий уровень смертности.
Что же касается кухарки... Белтайр предупредил Дюмона, что следует есть на обед только то мясо, которое он сам заказал в лавке, и никогда не пробовать еду, которую кухарка готовит для себя. Дюмон заметил, что, когда Смиту поручалось избавиться от тела очередной рабыни, тот всегда первым делом наносил визит кухарке.
Впрочем, слуги беспрекословно выполняли все распоряжения Дюмона, и его это вполне устраивало.
Дюмон вскочил на коня, глаза которого странно блестели, и направил его к дому Белтайра. Внешне жилище мага казалось скромным по сравнению с поместьем Камерона - но прохожим было видно далеко не все. В длину здание было гораздо больше, чем в ширину; казавшийся небольшим двухэтажный дом был на самом деле огромным; его скрывали от глаз деревья и холмы. Белтайр в отличие от Камерона не был склонен выставлять свое богатство напоказ. К тому же он вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь заинтересовался происходящим за стенами его жилища. Окленд был не столь великолепен, как Сан-Франциско, но здесь было много такого, что весьма привлекало Дюмона. Именно сюда доставляли работорговцы свой товар - подальше от глаз рьяных христианских миссионеров, которые с помощью полиции могли бы освободить рабов. Сюда свозились многие предметы импорта, которые морякам не хотелось предъявлять на таможне. Это очень устраивало Дюмона: респектабельность представителей среднего класса прикрывала целую культуру, о существовании которой законопослушные горожане и не подозревали. И монархом преступной общины был Саймон Белтайр.
К тому же он выполнил свое обещание показать Дюмону новые магические приемы; Поль чувствовал, что добился больших успехов, и так же считал его новый учитель. Дюмон быстро освоил все, что только можно было, в магии секса, до самых ее темных глубин, соприкасающихся с магией крови и смерти.
Сегодня он сделает еще один огромный шаг вперед: воспользуется возможностями, которые открывают сильные наркотики и их сочетания. А потом под руководством Белтайра соединит наркотики и магию секса, и это даст ему власть не только над собственной стихией Огня, но и над стихией Воздуха, а может быть, и Земли... От открывающихся перспектив захватывало дух!
И за все это следует поблагодарить Камерона!
"Конечно, - с удовлетворением подумал Дюмон, направляя коня к дому Белтайра, - когда Саймон разделается с ним, благодарить станет уже некого. Однако я обязательно пошлю на его похороны красивый венок!"
Декабрь сменился январем; короткие зимние дни скользили мимо Розы, как четки, перебираемые пальцами монахини. Наступила середина февраля, и Розе стало казаться, что они с Камероном всю жизнь работали вместе. От сотрудничества с ним она испытывала удовлетворение, которого никогда не давала ей совместная работа с коллегами по университету.
