И что они тогда сделают с тем, кто убил их породителя?! Убийцу заколотил озноб при одной мысли о том, что эти жуткие существа прикоснутся к нему…
«РАЗБИТЬ ВСЕ ЗЕРКАЛА!» – вспыхнуло в голове. Каждая буква загорелась огнем.
Лучший убийца Венеции на глазах ожил. Тело само собой метнулось к ближайшему зеркалу, сандедея с силой ударила по стеклу, круша его в брызги. Сердце на миг замерло, ожидая, что из пустой рамы выйдет отражение мертвого стекольщика, но там ничего не оказалось. Выходит, если разбить зеркало снаружи, тварь, заключенная в нем, так там и останется!..
Увидев, что стало с их собратом, семеро остальных удвоили усилия. Филиппо же торжествующе захохотал – в голосе отчетливо послышалась истерика – и побежал по кругу, молотя великолепные зеркала в осколки. Восьмому карлику почти удалось вырваться – еще бы чуть-чуть, и стекло раскололось бы уже с другой стороны…
Покончив с последним, Филиппо на миг замер неподвижно. А потом сорвался с места и выбежал в коридор, уже не вспоминая о том, чтобы отрубить Кадуччи голову. Он несся так, словно на пятки наступали сами черти, по пути заскакивая в каждую комнату, и круша, круша, круша все новые и новые зеркала!
Никогда в жизни он не чувствовал такого холодного, липкого ужаса, как сегодня. Порой зеркала, которые он уничтожал, оставались просто зеркалами. Порой он обнаруживал в них все тех же горбатых карликов, яростно стучащих с другой стороны. Кое-кто из них даже добился некоторого успеха – один воспользовался тяжелым медным подсвечником и почти успел пробиться наружу. Но сандедея Филиппо все же опередила его на какое-то мгновение, оставив и от этого зеркала одну только раму.
Наемный убийца прошелся по дому стекольных дел мастера несколько раз, пока окончательно не убедился, что в нем не осталось ни единого целого зеркала. Ему было дьявольски страшно оставаться в этом колдовском логове, но еще страшнее было покинуть его, не зная точно, что зазеркальные твари уже не выберутся из-за ужасных стекол. Только полностью успокоившись на этот счет, он отважился убраться.
На улице царило то же спокойствие, что и два часа назад, когда он только заходил внутрь. У венецианских ка толстые стены – ничей сон не был омрачен шумом разбиваемых зеркал. Филиппо с огромным трудом вскарабкался на ближайшую крышу и отправился домой привычным путем. Теперь он еле плелся, уже не чувствуя себя спустившимся с небес Меркурием.
Возвратившись в свою уютную квартирку, он первым делом запер дверь на ключ, предварительно убедившись, что никто не видел, как он возвратился с «ночной работы». Хозяин дома полагает, что его квартирант – бедный художник, и Филиппо не собирается его в этом разубеждать.
Убийца торопливо переоделся в ночной халат и потянулся к комоду – с прошлого раза там еще осталось полбутылки вина. Хотелось напиться, забыться и уснуть. А назавтра он проснется со свежей головой и, возможно, сможет поверить, что это был всего лишь дурной сон.
Сделав большой глоток, Филиппо с тоской повернулся к зеркалу. У него несомненно прибавилось седых волос – вот этого вчера, кажется, не было, да и этот выглядит новым… Даже жаль, что это зеркало отражает все так четко и ясно – зря он раскошелился на дорогое стеклянное, металлическое было ничуть не хуже…
Пригладив прическу и оттянув веко, чтобы получше рассмотреть зрачок, Филиппо с недоумением уставился в глубь стекла. Дверь за его спиной медленно растворяется. Но он же сам запер ее на ключ! Убийца медленно повернулся… и глупо моргнул при виде по-прежнему закрытой двери.
Он снова развернулся… зазеркальная дверь открылась уже полностью. И с той стороны стекла на него смотрят бешеные глаза горбатого карлика, сжимающего сандедею. Его, Филиппо, сандедею! Точнее, ее отражение…
Последним звуком, услышанным Филиппо в жизни, был звон разбиваемого стекла.
Разведывательный корабль приземлился на каменистой равнине. Двигатели отшумели, и в кабине наступила благословенная тишина.
Рейтулоон Наньче, дипломат-разведчик первого ранга, требовательно посмотрел на Стуолмедона Дьихси. Пилот выполнил ритуальный поклон, официально передавая Рейтулоону главенство. Во время полета командир экспедиции – пилот, но с момента посадки эта должность переходит к дипломату.
Пока электронный мозг корабля придирчиво исследовал образцы грунта и атмосферы, Рейтулоон и Стуолмедон с любопытством разглядывали в иллюминатор пейзаж незнакомой планеты. Открытие! Долгожданное открытие! Спустя четыре месяца бесплодных поисков им наконец-то удалось отыскать в космических просторах планету, пригодную для жизни таалдамейцев. Теперь их ждут награды, ордена, повышения в званиях…
Правда, есть одна маленькая загвоздка. Судя по предварительным данным, планета обитаема. При подлете к планете электронный мозг корабля засек два искусственных спутника и предположил существование еще по крайней мере трех. А сколько их осталось незамеченными?
После трех витков по орбите печальные наблюдения окончательно подтвердились. Да, на этой планете существует развитая цивилизация. Конечно, совсем не такая развитая, как таалдамейцы, но уже далеко не первобытные дикари. Колоссальные мегаполисы из бетона и стекла, многочисленный транспорт, эфир, буквально кишащий пока что нерасшифрованными звуками…
Само собой, таалдамейские разведчики соблюдали максимальную осторожность. На связь не выходить, о себе не сообщать, в контакт с туземцами без крайней необходимости не вступать, случайных свидетелей уничтожать.
Устав разведывательной службы Рейтулоон и Стуолмедон знают превосходно.
В их обязанности входит только первичный осмотр. Приземлиться, взять образцы, провести основные наблюдения. Выяснить, нет ли препятствий к присоединению данного мира к Таалдамейскому Конгломерату. Постараться узнать как можно больше о туземном населении.
Что ж, приземление прошло благополучно, теперь можно двигаться дальше.
Электронный мозг корабля выдал неблагоприятный прогноз. Атмосфера пригодна для дыхания таалдамейца, но ее плотность чрезвычайно велика. Придется надеть дыхательные маски – легким будет сложно перегонять сквозь себя такой густой бульон.
Да и вообще защитные костюмы не помешают – условия снаружи не самые благоприятные. Кисельный воздух стелется туманом, видимость скверная, над головой неспешно плавают странные белые образования. Где-то за стеной тумана смутно различается движение чего-то крупного, массивного.
С тихим шипением раздвинулись двери шлюза, и на поверхность чужой планеты впервые ступила нога таалдамейца. Две рослые фигуры в защитных костюмах неподвижно замерли у входа, с подозрением оглядывая диковинный пейзаж. Плешивые макушки, усеянные бородавками, нервно подрагивали, серебристо-белые глаза чуть заметно мерцали, вибрационные волоски горловой гривы явственно колыхались, оплетая диски псевдочелюстей.
