- А от кого оборонялись? - загадочно из-за спины спросил подошедший к нему Антон.
- Да друг от друга и оборонялись. Уж не знаю, какие бесы в людей вселились, но биться приходилось не на жизнь, а насмерть, защищаться, чем только придется. Победили, естественно, более подготовленные и оснащенные технически в данном вопросе особи.
- Ну, это всегда так бывает, - высказался главнокомандующий. - Ты говори, лучше, что нужно делать, чтобы эта машина заработала.
- Давай работников, я покажу.
Василий Николаевич, вместе с выделенным персоналом начал осмотр танка, промазывая тот нещадно машинным маслом в нужных требуемых местах, по ходу дела, сразу для верности залив в его канистру керосина, привезенного с собой. Реакцию же священника на все это действо предугадать оказалось несложно. Правда поначалу тот только осторожно ходил вокруг неведомого создания кругами и молчал, по нескольку раз осматривая все необычные интересующие его детали, трогал их руками, интересуясь, какими они будут на ощупь. Но особое негативное внимание с его стороны получила ярко выделяющейся на фоне всего сооружения пятиконечная звезда, от которой тот в ужасе так и отпрянул, отшатнулся в сторону, крестясь, шепча молитвы и осыпая ее всевозможными проклятьями.
- Пентаграмма, черт бы ее побрал, - бормотал он в тихом помешательстве, трясясь от волнения и вознесая над своей головой пребольшущий крест.
- Что-то опять не так, отец наш? - спросил того, подошедший управляющий. - Успокойтесь уж, ради всего святого.
- Эту звезду нужно убрать. Бог не простит нам такого кощунства. Ведь это же - дьявольская отметина. Красная звезда - знак Сатаны, точно говорю вам, - он достал откуда-то четки и начал в бешенстве перебирать их руками, дрожащими от неустойчивой психики. - Посланник божий не сможет распознать истинных служителей церкви.
- Точно, никак не распознает... - вторили ему религиозные собратья, буквально окружившие его полукругом.
- Хорошо, хорошо. Постараемся как-нибудь решить данную проблему, - обнадежил всех верующих управляющий, дабы не вызывать нежелательного противодействия с их стороны.
Отец Игорь не успокаивался до тех пор, пока, в конце концов, тем же керосином, не была сведена с башни танка, злосчастная звезда, вызвавшая такое непредвиденное возмущение среди религиозных фанатиков. Священнослужитель, почувствовав себя намного увереннее, захотел даже в скором времени окропить его святой водой, для придания тому божественной защиты и праведной силы в борьбе против нечистых.
Полчаса спустя, все приготовления были произведены, и грозный мощный танк, к несказанному восторгу многих, выкатился из ангара своим ходом под бурные яростные возгласы всех собравшихся вокруг людей. На месте механика-водителя изъявил желание быть сам Василий Николаевич, считавшийся бесспорно непревзойденным профессионалом данной области. Еще в кабину уместились сам Дмитрий Александрович, получивший, как положено, звание командира экипажа, и Людмила, пожелавшая непосредственно уже сама разобраться в действии такого невиданного ранее орудия. Рядом, в деревянном ящике лежало десяток-другой смертоносных боеголовок, каким-то чудом сумевших еще сохраниться тут. В экипировке танка также присутствовало два пулемета седьмого калибра, но патронов к нему уже не имелось. Поэтому Василий Николаевич насчет оных особо и не распространялся, чтобы не забивать людям голову бесполезными вещами.
Антон же, как-то не особо рвался в состав экипажа, желая оставаться на открытом воздухе, и следовал за танком верхом. Хотя такое место ему было вполне предложено, да и имелось, несмотря ни на что. Танк, яростно звеня и скрежеща своими гусеницами, выпуская черный коптящий дым из выхлопных труб позади себя, шел полным ходом к месту своей судьбоносной встречи так быстро, что даже Антон, скача во всю прыть на столь полюбившимся ему Тузике, никак не мог поспевать за ним. Волей-неволей, тому приходилось временами останавливаться, или совсем сбавлять скорость, чтобы всадник сумел все-таки догнать столь резво идущую впереди машину. Об ожидании запряженных собаками повозок, медленно тянувшимися вслед, не могло быть и речи, так те, уже без того, значительно отстав, плелись по изъезженной дороге где-то далеко в конце, и только лишь бдительная охрана, ехавшая, как и Антон, верхом, могла хоть как-нибудь ровняться с ними.
Занималось утро. Уже заметно посветлело и побелело вокруг. Предметы, деревья, кустарники становились более различимыми и отчетливыми, нежели еще недавно ранее, выглядевшие буквально час назад совершенно неясными и темными, стоявшими повсюду здесь, словно какие-то неведомые тени или совершенно неосязаемые образы. Рисующееся красное зарево неба предвещало жаркий день, обычно всегда бывающим таким в данное время года. А собранная впопыхах экспедиция продвигалась дальше и дальше навстречу неизвестности, абсолютно не задумываясь, как данное мероприятие может быть опасно для их драгоценной кратковременной жизни. Люди искренне старались чем-нибудь помочь своим друзьям, так неожиданно попавшим в беду.
Глава 9. По ту сторону жизни.
Белый свет обжигал глаза, горел неестественно-ярким затмевающим сиянием, по-своему необычным, ослепляющим, проникающим даже сюда, внутрь диафрагмы зрачков, преодолевая преграду из плотно закрытых век, словно какую-то прозрачную пленку. Будто тысячи люминесцентных ламп, собранные воедино, устремились в общем потоке внутрь, попадая прямо на сетчатку, помещенные именно пред еще имеющимся видимым взглядом, дабы лишить испытуемого тех, и без того крошечных остатков уникальных органов чувств, дарованных природой, последнее, что у него оставалось. Он попытался прикрыть лицо руками, надеясь сохранить эту, хоть малейшую способность чего-нибудь различать, но не смог, к удивлению ощущая оные прочно прикованными вдоль всего туловища неизвестной неведомой силой. Ноги также оказались обездвиженными, но все равно, стараясь получить свободу, он продолжал делать бессмысленные попытки высвободить свои конечности из такого непредвиденного плена, отчаянно периодически дергая ими в различных направлениях.
Приглушенные голоса раздавались откуда-то сверху, подступая все ближе и ближе, становясь громче и отчетливее, постепенно проясняя его сознание и способность трезво размышлять. Бессмысленные звуки стали превращаться в слова, медленно, но верно заползая в мозг, позволяя ему немного улавливать даже смысл сказанного. Белесая молочная картинка начала быстро пропадать, рассеиваться, словно утренний туман с восходом яркого солнца, улетучиваясь и исчезая прочь, будто распадаясь на несколько образующих ее кусочков ваты, в свою очередь таявших буквально на глазах, проявляя некоторые непонятные очертания неизвестного помещения. Резкость ощущений вернулась на место, попутно восстанавливая все важные события, так недавно происходившие с ним и его друзьями.
