— Вот и славно. Я жду тебя. Сегодня еще погуляй, а завтра — одна нога там, а вторая — здесь. Вот так… Бывай…
Григор вышел из будки словно обалдевший. Вот это новость. Нашелся ее отец? Знает ли она? Вряд ли. Сказать или нет? Быть может, сначала узнать, где он был, что с ним? Если не виноват — чудесно. А если… если преступник? Что тогда? Молчать?!
А для нее он все равно отец. И что же? Неужто между ними ляжет зловещая тень?
Они встретились, как и договорились, возле памятника князю Владимиру. Галя пришла в темно-фиолетовом платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру. Коса была заплетена, сложена венцом, это еще более подчеркивало красоту ее шеи и плеч.
Она смотрела на парня нежно и тревожно. Уста таили легкую усмешку. Григору показалось, что та усмешка могла быстро перемениться в гримасу боли, гнева или иронии. Или ему показалось?
Девушка вопросительно подняла брови.
— Что-то случилось?
— Откуда ты взяла? — несмело возразил парень.
— Вижу.
— Ничего особенного.
— Не обманывай. Я ведь вижу. Не желаешь говорить — не надо.
— Правду молвила, — вздохнул Григор. — Пока что не надо.
— Вот и отлично.
— Я завтра уеду в командировку. Недели на две.
— Так надолго?
— Я буду думать о тебе, — прошептал парень, пожимая ее руку.
— Я буду ждать. Очень, — открыто сказала Галя. — А сегодня? Мы пойдем на дискуссию?
— Да, Галя. Немного позже. А теперь погуляем.
Они шли по аллее, вокруг плыла разноцветная толпа, наливались зеленью деревья, насыщались силою и мощью весны. Григор посматривал на Галю, обеспокоенно размышлял: знает или нет? Наверное, нет. Если бы знала — заметил бы. Как это тяжело: идти рядом с любимой и не сказать ей о главном! Но ведь он и сам еще не знает ничего. Проболтаться — она сразу взорвется, куда-то побежит, чтобы узнать, расспросить. А Григору хочется, чтобы в этот вечер ничто не стояло между ними.
Тоже ведь эгоизм! И черствость…
В квартире по улице Героев Революции их встретили молодые хозяева — брат и сестра, друзья Григора. Родители уехали в санаторий, поэтому и было решено провести дискуссию у них.
— Виктор.
— Сима.
— Это Галя, — отрекомендовал Григор. — Медицина…
— Сегодня суд, ты, наверное, знаешь? — сказала Сима. — Ты, Галя, кем будешь?
Свидетелем, следователем, защитником?
— Еще не знаю, — растерялась Галя. — Я… посмотрю…
— Григор, ты не ввел ее в курс дела?
— Она будет наблюдателем.
— Наблюдателем? Нейтральных не может быть. Ничего, она определит свое отношение во время процесса. Прошу в комнату. Кстати, должно быть очень интересно. Есть священник, пресвитер-баптист, даже Сергей Гореница соблаговолил прийти…
— Гореница? — удивился Бова. — Тот самый? Физик?
— Да. Известный теоретик…
— Ты считаешь, он серьезно воспримет все это?
— Увидим. Обещал сказать слово, если будет интересно…
Григор и Галя вошли в большую комнату. Там уже разместилось около двадцати юношей и девушек, а также несколько пожилых людей. Продолжалась дружеская беседа, слышался смех. Прибывших приветствовали доброжелательным гомоном, парни заинтересованно посматривали на Галю. Она присела на краешек дивана возле Григора.
Сима и Виктор внесли длинный стол, поставили посреди комнаты. Накрыли зеленой бархатной скатертью, пододвинули три стула с высокими спинками. Из соседней комнаты вошло трое судей — в напудренных париках, в длинных плащах из голубого шелка. Парень и две девушки. Они были сосредоточенны, комически-грозные.
— Суд идет! — торжественно провозгласил Виктор. — Прошу встать.
Молодые гости встали, переглядываясь, улыбаясь. Пожилые скептически посмеивались. Судьи заняли свои места за столом.
— Прошу сесть, — сказал Виктор.
Главный судья — парень в огромных очках — ударил деревянным молоточком по столу.
— Введите подсудимых.
Двое парней, на груди которых было начертано огромными черными буквами «ЗАКОН», ввели четырех человек. Галя прыснула — трое из них были разрисованы разноцветными красками, они изображали богов различных народов и рас. Четвертый подсудимый был в обычной одежде.
— А это кто? За что его судят?
— Кроме богов, судим и Человека, — сказал Бова. — Чтобы сохранить справедливость и корректность…
— Понятно, — ответила Галя, хотя пока что ничего не понимала.
— Подсудимые, — торжественно возгласил судья. — Иегова!
— Я, — угрюмо отозвался один из подсудимых в черной маске.
— Зевс-Юпитер?
— Я, — гордо промолвил бородатый атлет и сложил руки на груди.
— Как стоите? — сердито спросил судья. — Это вам не Олимп. Опустите руки.
— Слушаю, ваша честь, — растерянно ответил Зевс.
— Брама?
— Я, — ответил третий, поправляя на голове многоступенчатую пирамиду.
— Человек!
— Я, — лениво промычал парень в современном костюме. — Я человек, и это звучит гордо. Не понимаю только, за что меня в эту компанию? Я ведь не миф, я — реальность?..
— Молчи ты, реальность, — заметил строго судья. — Если виноват, то будешь отвечать — миф ты или не миф. Перед законом все виноваты. Вот так!
Присутствующие приветствовали такое заявление судьи аплодисментами. Он жестом потребовал тишины. Велел подсудимым сесть. Сам поднялся.
— Именем Космического Права — суд начался. Выступать и отвечать лаконично.
Подсудимые! Говорить правду и только правду. Ясно?
— Ясно! — хором ответили подсудимые.
— Чудесно. Присяги не надо. Вы всегда нарушали клятвы. Так или нет? А что сверх того — то от лукавого. Так завещано издревле. Прокурор!
Поднялся высокий худой парень, кашлянул.
— Никаких личных эмоций. Факты, только факты.
— Будет сделано.
— Защитник!
— Я, — отозвалась хорошенькая белобрысая девчонка, сидевшая рядом с Галей.
— Сантименты отбросить. Защита должна быть гуманной, но без слюнтяйства, — Ваша честь, — заметила защитница. — Что за терминология?
— Я тут хозяин! — рявкнул судья. — Слушать и подчиняться! Иначе выведу!
Защитница развела руками и села.
— Несколько слов по сути обвинения, — сказал судья. — Слушайте внимательно.
Подсудимый Иегова обвиняется в том, что: создал антагонистический, противоречивый мир; несколько раз уничтожал его; многажды использовал свое могущество вопреки интересам подчиненных существ; утвердил культ богоизбранности, а таким образом посеял семя вражды между народами и племенами.
