Все получилось, спор я выиграл, а фотка эта до сих пор где‑то у меня в столе лежит.
Но откуда она про это знает? Кто ей рассказать мог? Тогда ведь так никто и не понял, что это шутка была, все решили, что я окончательно сбрендил. Маринка на трассе 'Дон' погибла, Олег пропал без вести где‑то на Черном Континенте, он же через год перевелся в АПН 'Новости' штатным фотографом. Сашка? Ну, если только он. Не Мамонт же?
Хотя — может, и совпадение высшего порядка, такое бывает. Впрочем, это несложно проверить.
— В один прекрасный день тебе непременно проломят голову — с непонятным мне самом удовольствием, повторил я слова Мамонта, те самые, которые он мне сказал семь лет назад — Когда этот день наступит, я поверю в высшую справедливость.
— Это вряд ли — Шелестова развела руками — Я же стала журналисткой и даже работаю в вашем еженедельнике, а вы о какой‑то высшей справедливости толкуете.
— Всем работать — я скривил рот, скрывая улыбку — Шелестова — ко мне в кабинет.
— Допрыгалась — злорадно прошипела Соловьева.
Остальные тревожно переглянулись.
— Давно пора — Вика, по — моему, была готова просто захлопать в ладоши — Одним днем, да? Чего ей две недели здесь нам глаза мозолить?
— Душа моя, просмотри новости, которые отобрали для нового выпуска — попросил я и закрыл дверь прямо перед ее носом.
— Не поняла — донеслось из‑за двери.
Шелестова села в кресло, положила руки на колени и уставилась на меня.
— Овчинников? — утвердительно спросил я.
— Он — подтвердила Елена и внезапно завопила — Нет! Нет, Харитон Юрьевич, только не ремнем, у меня на попке следы останутся!
После чего пару раз смачно хлопнула ладонью по столу.
— Что ты за человек такой? — спросил я у нее обреченно.
— Насколько я поняла из рассказов Александра Валентиновича — то я — это вы лет семь — десять назад — заговорщицки прошептала мне Елена и уже в голос добавила — А так мне даже приятно!
— Заканчивай цирк — посоветовала ей Таша из‑за двери — Неубедительно.
— Да? — расстроенно переспросила у нее Шелестова — Жаль.
— Если ты хочешь и вправду попробовать сомнительные удовольствия мазохизма, то сходи и поешь в кафе у метро — подал голос Петрович — Я вот вчера там борща со зразами откушал, так потом весь вечер такие мучения испытывал, куда там твоей порке. Кстати, ты с Кифом поаккуратней, у него чувство юмора одностороннее. Он ведь возьмет и впрямь тебя…. Эээээ….
— Как Сашка? — пропустил я все эти реплики мимо ушей — Все так же бухает?
— Совершенно не пьет — удивила меня Елена — Да и когда ему? Он теперь зам главного в одном из журналов, которые выпускает 'Деляга'. У него совещания и корректуры, живот, жена, двое детей, любовница из аналитического отдела. Некогда ему пить.
— Живот? — удивился я. Сашка всегда был худой как щепка.
— Я просто вчера в 'Делягу' ездила за кое — какими бумагами — пояснила Елена — Ведомость налоговую по зарплате забирала за тот год, в нашей бухгалтерии запросили. Вот там его встретила, я же у него стажировалась какое‑то время. Он дядька хороший, на самом деле, вообще не понимаю, как он выживает в тамошнем гадючнике. Слово за слово, он узнал кто мой нынешний шеф. Ох, как сразу оживился, вы бы видели! И начал рассказывать, как вы весело жили тут в старые времена. И про то, как вы мадагаскарских тараканов купили для бегов, а они разбежались по всему зданию, и про то, как вы на пару с какой‑то Маринкой телефон отдела писем в газету 'Интим' отдали, с соответствующим текстом объявления и именами тамошних сотрудниц, и как вам в отместку после этого девчонки из этого отдела волосы в розовый цвет покрасили, когда вы пьяненький на столе спали. И еще на лбу написали — 'Михалыч'. Кстати — а почему 'Михалыч'?
Каждая фраза сопровождалась адским хохотом за стеной.
— Почему, почему — проворчал я — Потому.
Они, заразы, тогда мне снотворного сыпанули в водку. И добро бы только волосы выкрасили, они же мне еще тогда штаны… Ладно, опустим подробности.
— И про то, как вы Мамонту в день его рождения, в его же кабинете на стену плетку кожаную повесили и маску наголовную с заклепками — разливалась соловьем Шелестова — А он как раз с женой приехал, та решила сама стол накрыть.
— Да ладно? — сквозь смех донесся до меня голос Стройникова.
— Цыц! — хлопнул я ладонью по столу.
Вот же Сашка гад!
— Молчу — молчу — Шелестова грохнула стулом, придвигая его к столу, накрыла мою ладонь своей и понизила голос — Я для чего это устроила. Не бронзовейте, Харитон Юрьевич, не надо. Ни к чему вам это, вы же перестанете быть настоящим. Начальник должен быть строгий, суровый, и даже иногда жесткий, но живой. А у вас в последнее время лоб стал в металл цветом отдавать. Вы тут старший, но вы же один из нас? Там, в 'Деляге' они все неживые, за редким исключением, я вчера там побывала, убедилась в этом еще раз. А здесь все настоящее. Давайте не будем ничего менять.
— Ты мудрая женщина, Елена — это было все, что я мог сказать — Откуда что берется?
— Жизнь — это та ещё сука — без намека на улыбку ответила мне Шелестова — Она всему научит, даже если ты этого не хочешь. А если не научился у нее ничему — значит ты не жил вовсе.
— И снова не поспоришь — я освободил свою ладонь, сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.
— Вы бы с этим поосторожней — Елена скептически посмотрела на меня.
— Я курю двадцать лет — выпустил я дым — Если чего могло случиться — то уже случилось.
— Да курите на здоровье — сморщила носик она — Я и сама иногда дымлю. О другом речь — у нас тут даже огнетушителя нет, пожарник как раз на той неделе заходил.
— Жилину надо сказать — я снова затянулся — Он раздобудет.
Кстати — Жилина в редакции не было. Он позвонил утром Вике и у нее отпросился. Вот тоже интересно — почему у нее, а не у меня? Так власть и уходит — по капле, по миллиметру… Да и пес с ней, не сильно она мне и нужна, на самом деле. Права Шелестова, во всем права.
— Ну, я пошла — Елена ловко извлекла сигарету из моих пальцев, сделала затяжку и вернула ее на место — Так какую статью ставим в номер?
— Угадай — хмыкнул я — Хотя нет, с тобой так нельзя. Ту, что ты мне показала второй.
— Будет сделано, мой генерал.
И она покинула кабинет, причем ее уход был сопровожден трелями моего телефона.
Я глянул на экран, там высветилась фамилия 'Азов'.
Можно даже трубку не брать, я и так знаю, что мне сейчас скажут. Надоевшее и банальное: 'Харитон, как вернетесь в здание, зайдите ко мне'.
Никакой оригинальности!
