— Ну что закудахтал? — Шорохов тронул ручку и остановился. — Не съем же я его.
— Ты!… Ты… Шалопай! — Иванов подавился какими-то восклицаниями. — Мы же в теневой магистрали, идиот! Ты сам сейчас — тень! Вероятность!… Не получит Лопатин программатора — и все! Не будет тебя! Вообще не будет!!
— Сколько эта мертвая зона продлится? Или петля?… Как ты ее?…
— До утра, примерно. Утром отряд Лопатина снова появится здесь — с тобой или уже без тебя.
— Успеем. Пойдем, чего расселся?
Олег взбежал по лестнице и толкнул металлическую створку. На улице было темно, как и во время его приезда. И снова ни одного прохожего. Оглянувшись по сторонам, он обхватил чемоданчик и направился к своему “Рено”.
Слева из-за поворота сверкнули фары, и напротив козырька резко, с заносом, тормознула светлая “Волга”. Ася вышла из машины и, заметив Олега, оцепенела.
— Прелесть!… — позвал Шорохов.
Она медленно закрыла глаза и сделала маленький неуверенный шажок. Вперед.
— Ася! Ты чего?…
Она часто задышала и двинулась к бункеру.
— Асель?…
Прелесть продолжала идти — через силу, борясь то ли с собой, то ли с программой. Глядя прямо под ноги. В метре от Олега она подняла голову. На ее щеках блестели две тонкие дорожки. Сами щеки были даже не бледные — серые, как иней. Глаза смотрели куда-то сквозь, мимо.
— Ты все-таки нашел меня… — выдавила Ася.
— Ага!
— Ты подонок, Шорох.
— Я подонок… Мерси, — вякнул он и, чтобы не растягивать ее страданий, вытащил станнер.
“Рено” еще не успел остыть — объективно Олег подъехал к бункеру всего пять минут назад. Он подумал, что едва разминулся с самим собой, пришедшим за Прелестью, а в действительности — к Ивану Ивановичу, и от него к программисту. Впрочем, Шорохов сообразил, что после выстрела из “кольта” началась уже другая магистраль, в которой он возвращаться сюда не должен. Да и дверь, — когда он впервые спускался по лестнице, — дверь внизу была только одна, в фальшивый цех “Крыши Мира”. В служебный кабинет его попросту не пустили.
Олег посмотрел в зеркало — Прелесть сидела сзади, прислонившись виском к стеклу. Машина уезжала все дальше от бункера и от Асиной сверхзадачи — от того, что ей сейчас виделось главным в жизни.
— Держи ее, а то шишку набьет, — сказал Шорохов.
Иван Иванович обнял Асю и пристроил ее голову у себя на плече. Выражение ее лица — смесь страха и ненависти, застывшая в момент парализующего разряда, — не изменилось, даже если Прелесть понимала, что все идет к лучшему и что терпеть осталось недолго.
Квартира Ивана Ивановича находилась относительно близко, хотя других вариантов у Олега все равно не было.
— Шорох!… У нее, кажется, начинается…
Олег поймал в зеркале озабоченный взгляд Иванова.
— Кризис, — пояснил тот. — По своим часам она уже прожила… все, что ей положено. Подходит точка смерти.
— Но Криковой здесь нет…
— Программу Прелесть не выполнит. Я имел в виду… я не знаю, что у нее сейчас в душе творится. Можем не довезти…
Олег ударил по тормозам и, подрезав темную “восьмерку”, остановился у тротуара.
— Нет, я не в том смысле, — проронил Иван Иванович. — Ехать-то как раз быстрее надо. У меня там… ну, кольнем ее чем-нибудь, на худой конец…
Шорохов крутанул руль и, снова оттеснив какие-то “Жигули”, вырвался в левый ряд. Ася посмотрела за окно — пока одними глазами — и негромко простонала:
— Куда… куда… нет!…
Олег стиснул зубы и опасно обогнал здоровенный “Мерседес”. Мимо мелькнул перекресток — Шорохов пролетел его на “красный”, благо машины еще не успели тронуться. Свисток инспектора унесся вместе с возмущенными гудками куда-то вдаль, словно в прошлое.
— Догонят?… По колесам стрелять не будут?… Что там у нас по программе? — спросил Олег.
— Какая программа? — удивился Иван Иванович. — У Прелести этого нет.
— Моя, моя программа.
— Свою ты сломал. К добру это или нет… Но я тебе уже ничем не помогу.
Олег снова посмотрел в зеркало. Программа Прелести, даже и сломанная, продолжала себя проявлять. Ася, зажмурившись, мотала головой — мокрые волосы хлестали ее по лицу, с потемневших кончиков срывались капли пота.
— Я не могу, не могу, не могу… — бормотала она что-то мучительно-бесконечное, и Шорохов судорожно соображал, как ему забрать хотя бы часть ее боли. И понимал: он не может, не может… Он сделал бы все что угодно — убил бы любого и умер бы сам, но пережить за Прелесть ее смерть он был не способен.
— Дом какой? — бросил он Иванову, заезжая во двор.
— Вон, слева, — мгновенно отозвался тот.
Олег, почти не снижая скорости, пронесся мимо заметенных снегом ракушек и оледенелой хоккейной коробки.
— Подъезд?…
— Вон, вон, второй!
Шорохов наскочил колесом на бордюрный камень и обежал машину. Распахнув заднюю дверь, он нагнулся и взял Асю на руки. Действие разряда уже заканчивалось. Иванов набрал код. Услышав металлический щелчок замка, Прелесть вздрогнула и снова что-то заговорила.
— Все, все… — прошептал Олег, прижимаясь щекой к ее горячему лбу. — Сейчас придем, и… вот сейчас придем… — Он не нашел, что добавить, и повторил эту фразу раз десять, пока не у него не вырвалось само: — И все будет хорошо…
Один лифт оказался занят, и, судя по ругани наверху, освободить его собирались не скоро, второй вообще не работал.
— Седьмой, — не дожидаясь вопроса, ответил Иван Иванович.
Шорохов свернул на лестницу и, сбивая дыхание, помчался вверх. Иванов едва поспевал.
— Главное, чтоб… чтобы шока не было, — хрипел он, — а то… если будет шок…
— Глохни!
Когда Олег добрался до седьмого этажа, сил оставалось ровно столько, чтобы не упасть самому. Прелесть лежала у него на руках, откинув голову и бессмысленно глядя в потолок.
— Ася… — Он легонько ее потормошил. — Ася! Прелесть не двигалась.
Олег сполз по стене и встряхнул ее еще раз.
— Не дури, Ася…
Ее побелевшие губы медленно сложились в виноватую полуулыбку. Он тоже улыбнулся и вдруг почувствовал, что у нее начинаются судороги.
— Дверь! — гаркнул Шорохов. — Открывай, чего стоишь?!
Асю била крупная дрожь, и он, уже подойдя к кровати, все не решался ее положить.
— Сейчас от тебя ничего не зависит, — подал голос Иван Иванович.
— А от кого тогда?… — спросил Шорохов, продолжая баюкать Прелесть. — Ты же знаешь, я не позволю ей умереть. У меня синхронизатор.
— И очень мало времени, — сказал Иванов. — И, что еще хуже, — только один круг в запасе. Следующая твоя активация будет последней. Если что-нибудь сорвется…
Олег, не слушая, устроил Асю на меховом покрывале и сел рядом. С момента встречи у бункера она стала еще бледнее, если только это возможно. Внезапно она схватила Олега за руку и взвизгнула — с таким ужасом, что он чуть не закричал сам.
