– Расслабься, – сказала Льюис. – Потому мы и тренируемся.
– Да, капитан, – отозвался Мартинез и, наморщив лоб, уставился на экран.
Льюис подождала, пока он возьмет себя в руки. Когда этого не произошло, положила руку ему на плечо.
– Не надо себя винить, – сказала она. – У тебя было всего два дня подготовки к удаленному взлету. На тот маловероятный случай, если миссию придется свернуть до приземления и мы будем вынуждены запустить МВА в качестве спутника. Это не было критичным для миссии, поэтому тренировкам не уделили особого внимания. Теперь, когда от этого зависит жизнь Марка, у тебя есть три недели, чтобы все отработать, и я не сомневаюсь, что ты справишься.
– Да, капитан, – ответил Мартинез, переставая хмуриться.
– Перезапускаю симулятор, – сказала Йоханссен. – Хочешь попробовать что-нибудь особенное?
– Удиви меня, – предложил Мартинез.
Льюис покинула пультовую и направилась к реактору. Пока она «карабкалась» по лестнице к центру корабля, центростремительная сила упала до нуля. Фогель поднял глаза от компьютерной консоли.
– Капитан!
– Как двигатели? – спросила Льюис, хватаясь за настенную ручку, чтобы удержаться в медленно вращающемся помещении.
– Работают в пределах допустимого, – ответил Фогель. – Сейчас я провожу диагностику реактора. Полагаю, Йоханссен занимается тренировкой запуска, поэтому я делаю это за нее.
– Хорошая идея, – одобрила Льюис. – А что с нашим курсом?
– Все в порядке, – сказал Фогель. – Корректировка не требуется. Мы придерживаемся запланированной траектории в пределах четырех метров.
– Сообщи, если что-то изменится.
– Ja, капитан.
Подплыв к противоположной стороне центрального отсека корабля, Льюис воспользовалась другой лестницей и, «спускаясь», вновь ощутила действие гравитации. Капитан направилась к дежурному помещению при шлюзе № 2.
Бек держал моток металлической проволоки в одной руке и рабочие перчатки в другой.
– Привет, капитан. Что стряслось?
– Я бы хотела ознакомиться с твоим планом по доставке Марка.
– Ничего сложного, если перехват пройдет успешно, – сказал Бек. – Я только что закончил соединять все имеющиеся у нас тросы в один. Его длина составляет двести четырнадцать метров. Я надену УПК[39], так что с движением проблем не возникнет, и смогу безопасно перемещаться со скоростью до десяти метров в секунду. При большей скорости возникнет риск порвать трос, если я не успею вовремя затормозить.
– Когда доберешься до Марка, с какой относительной скоростью ты сможешь справиться?
– Я легко смогу схватить МВА на пяти метрах в секунду. На десяти же метрах в секунду – все равно что пытаться запрыгнуть в едущий поезд. На больших скоростях могу промахнуться.
– Значит, учитывая безопасную скорость УПК, скорость корабля должна быть в пределах двадцати метров в секунду от скорости МВА.
– И перехват должен состояться в пределах двухсот четырнадцати метров, – добавил Бек. – Весьма узкая допустимая ошибка.
– У нас большая свобода действий, – сказала Льюис. – Старт состоится за пятьдесят две минуты до перехвата и займет двенадцать минут. Как только двигатели второй ступени МВА отключатся, мы узнаем точку и скорость перехвата. Если они нам не понравятся, у нас будет сорок минут на корректировку. Два миллиметра в секунду, которые дает наш двигатель, выглядят не очень-то надежными, но за сорок минут мы сможем переместиться на пять целых семь десятых километра.
– Хорошо, – отозвался Бек. – И двести четырнадцать метров – тоже не предел.
– Нет, предел, – возразила Льюис.
– Ничего подобного, – сказал Бек. – Знаю, выходить непристегнутым не полагается, но без поводка я смогу отойти дальше…
– Не вариант, – ответила Льюис.
– Но таким образом мы можем удвоить или даже утроить безопасную зону перехвата…
– Разговор закончен! – отрезала Льюис.
– Да, капитан.
Запись в журнале: Сол 526
Не так уж много людей могут похвастаться тем, что уничтожили космический корабль за три миллиарда долларов. Я – один из них.
Да-да, я выдирал из МВА критическую аппаратуру и раскидывал направо и налево. Приятно знать, что мой запуск на орбиту не будет обременен какими-то дурацкими резервными системами.
Первым делом я избавился от мелких предметов. Затем взялся за предметы, которые мог легко разобрать, – кресла экипажа, некоторые резервные системы и панели управления.
Я не импровизирую, а следую инструкции, присланной НАСА, которая была разработана, чтобы облегчить дело. Иногда я скучаю по дням, когда мог самостоятельно принимать все решения. Потом беру себя в руки и вспоминаю, что намного лучше иметь в запасе кучку гениев, которые все решают за тебя, чем постоянно оказываться в заднице.
Время от времени я надеваю скафандр, заползаю в шлюз, волоча за собой весь мусор, который могу захватить, и выкидываю его наружу. Местность вокруг МВА напоминает декорации для «Сэнфорда и сына»[40].
Я узнал о «Сэнфорде и сыне» из коллекции Льюис. Честное слово, эта женщина с ее проблемой семидесятых должна непременно обратиться к специалисту.
Запись в журнале: Сол 529
Я превращаю воду в ракетное топливо.
Это проще, чем вы думаете.
Чтобы разделить водород и кислород, требуется лишь пара электродов и электрический ток. Проблема в том, как собрать водород – у меня нет оборудования для извлечения водорода из воздуха, а стабилизатор атмосферы понятия не имеет, как это делается. В последний раз, когда мне пришлось удалять из воздуха водород (когда я превратил жилой модуль в бомбу), я сжег его и получил воду. Очевидно, сейчас это контрпродуктивно.
Но НАСА все продумало и прислало мне подробные инструкции. Сначала я рассоединил марсоход и прицеп. Затем, не снимая скафандра, разгерметизировал прицеп и наполнил его чистым кислородом под давлением в одну четвертую атмосферы. Потом открыл пластиковый контейнер с водой и поместил в него два электрода. Для этого мне и потребовалась атмосфера, без которой вода мгновенно выкипела бы и я бы получил облако пара.
Электролиз разрывает связь между кислородом и водородом. В итоге в прицепе оказалось еще больше кислорода и водород. Крайне опасное сочетание.
Затем я включил стабилизатор атмосферы. Знаю, я только что сказал, что он не распознает водород, однако он умеет выделять из воздуха кислород. Я сломал все предохранители и заставил его извлечь из воздуха 100 % кислорода. Когда он закончил, в прицепе остался водород. Потому-то я и начал работу в атмосфере чистого кислорода – чтобы впоследствии стабилизатор смог без проблем его отделить.
