— Нет. Я не стану никого убивать. Но все равно останусь здесь. — Эйприл понимала, как бессвязно и бессильно прозвучало ее заявление, и на глазах у нее выступили слезы.
— Вы будете только путаться под ногами.
— Если хотите убрать меня отсюда, — не уступала она, — то вам придется швырнуть меня в пропасть!
Макс в отчаянии вскинул руки. Он все пытался начать сложную процедуру прощания и отступления в сторону машины. "Порой, — думал он, — нужно куда больше воли, чтобы сбежать, чем остаться". Он вовсе не собирался возлагать свою жизнь на алтарь безнадежного предприятия и все еще раздумывал, как бы потактичнее удалиться, когда к ним подошла Андреа.
— Может, есть еще один способ, — сказала она Адаму. — Скажем, пригрозить, что уничтожим ворота. Оставим их с носом.
— Не годится, — возразил он. — Именно этого они и хотят.
— А может, и сработает, — не согласился Макс. — Сегодня тут наверняка столько прессы — яблоку упасть негде будет. Это будет информационный кошмар правительства.
— Это станет информационным кошмаром, если мы сумеем передать угрозу в эфир, — заметил Адам. — А такой возможности у нас нет.
— То есть как? Разве Снежная Ястребица не в эфире?
— Нет, — подтвердила Андреа. — И если бы мы смогли каким-либо образом связаться с прессой, то сумели бы оказать на них серьезное давление и заставили отступить.
— Нет. — В голосе Эйприл зазвенела сталь. — Нельзя ставить ворота под угрозу. Иначе просто нет смысла здесь оставаться.
— Мы вовсе не обязаны их уничтожать, — стояла на своем Андреа. — Это просто блеф.
— Именно так они и поймут, — парировал Адам. — Пожалуй, еще и начнут нас провоцировать, чтобы мы привели угрозу в исполнение. — По дороге двигались огни фар. — Им просто придется так поступить.
Зазвонил телефон. Все переглянулись.
— А я думал, телефон не работает, — подал голос Макс.
Они стояли на краю раскопа.
— Должно быть, это представители властей, — решила Эйприл.
Звонил аппарат Макса. Сняв трубку, Эйприл послушала и кивнула.
— Да, он здесь. — Она протянула трубку Максу.
— Алло! — буркнул тот.
Женский голос переспросил, в самом ли деле он мистер Коллингвуд.
— Да.
— С вами хочет поговорить президент.
Макс оцепенел и уставился на остальных. Те устремили взгляды на него. "Кто?" — беззвучно, одними губами спросила Эйприл.
И тут в трубке зазвучал знакомый голос с резковатым балтиморским акцентом:
— Макс?
— Да, господин президент.
Окружающие удивленно распахнули глаза.
— Макс, наш разговор могут услышать остальные?
— Да.
— Ладно. Я понимаю, что вы можете при желании включить громкую трансляцию. Но лучше не надо. Мои слова предназначены только для ваших ушей.
У Макса вдруг пересохло во рту.
— Господин президент, я очень рад вас слышать.
— А я рад случаю потолковать с тобой, сынок. Итак, слушай: во всей стране воцарился ад кромешный. Все обстоит куда хуже, чем ты, должно быть, подозреваешь. Люди теряют работу, лишаются своих сбережений, и Бог знает, куда это нас вообще заведет.
— Из-за Купола?
— Из-за Купола. Послушай, нам не хотелось бы ничего отнимать у индейцев, и ты это знаешь. Вся страна это знает. Но люди напуганы, и надо взять события под контроль. Мы проследим, чтобы об индейцах хорошо позаботились. Даю тебе слово. Но эта штуковина в корне отличается от всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело. Это ведь национальное достояние, верно? Я хочу сказать, что это же не индейцы его туда поместили, они вообще не имеют к этому никакого отношения. Просто уж так получилось, что он оказался на их земле. — Президент замолчал — желая то ли отдышаться, то ли взять себя в руки. Голос его звучал на грани срыва.
— Мне известно об этих проблемах, сэр.
— Хорошо. Тогда ты понимаешь, что я вынужден перейти к активным действиям. Вынужден. Помилуй Господи, Макс, меньше всего на свете нам хочется, чтобы из-за ерундовины была пролита кровь.
— Я уверен, что все здесь присутствующие разделяют ваши чувства.
— Конечно. Конечно. — Голос президента изменился, в нем зазвучали нотки уверенности, словно они уже достигли согласия. — Я знаю о твоем отце, Макс. Он послужил стране чертовски хорошо.
— Да, сэр. Послужил.
— Теперь такой шанс появился у тебя. — Он мгновение помедлил. — Мне нужна твоя помощь, сынок.
Макс уже догадывался, что последует дальше:
— Я тут не пользуюсь особым влиянием, господин президент.
— Они нам не доверяют, не так ли?
— Нет, сэр. Не доверяют.
— Винить их тут не в чем. Но мне хотелось бы лично поручиться, что они получат щедрую компенсацию за отказ от прав на гребень Джонсона.
— Вы хотите, чтобы я им это сказал?
— Будь так добр. Но еще мне нужно, чтобы ты попытался убедить их взглянуть на проблему с нашей точки зрения. Ты мне нужен, чтобы убедить их отступить, Макс. Единственное, к чему приведет их упорство — они все будут убиты. Ну пожалуйста, мне без твоей помощи не обойтись.
— Но почему я, господин президент? Почему вы не позвали к телефону губернатора Ходока? Или доктора Кэннон?
— Ходок свой выбор уже сделал. Доктор Кэннон еще слишком молода, чтобы иметь влияние на группу индейцев... Ну, сам понимаешь. Буду с тобой честен до конца, Макс. Мы тут просмотрели личные дела всех, кто находится рядом с тобой, и обнаружили, что ты один способен внять голосу рассудка.
Макс тяжко вздохнул. Он оказался слабым звеном.
— Я скажу им, — пообещал он. — А можно у вас спросить кое о чем?
— Валяй, Макс. Спрашивай что хочешь. Вообще что угодно.
— Ходят слухи, что правительство намерено уничтожить Купол. Вы мне можете дать слово, что в этом нет ни крупицы правды?
На том конце послышалось учащенное дыхание. Потом:
— Макс, мы не станем этого делать.
— Даете слово, господин президент?
— Макс, я могу обещать щедрую компенсацию.
— Что он говорит? — шепотом поинтересовалась Эйприл.
Макс лишь тряхнул головой:
— Вряд ли этого достаточно, господин президент.
— Макс, ты можешь нам помочь. Поговори с ними.
— Меня они не послушают. Кроме того, мне кажется, что они правы.
Тишина на том конце провода затянулась настолько, что Макс было засомневался, что президент еще не бросил трубку.
— Знаешь, Макс, — подал тот наконец голос, — если кровопролитие будет, тебе придется до самой смерти жить с сознанием, что ты мог его предотвратить. — Максу живо представился президент: маленький человечек, чем-то смахивающий на хозяина ближайшего писчебумажного магазина. — Мне жаль тебя, сынок. Ну что ж, ты поступил, как должен, и я уважаю тебя за это. Только будь на связи, ладно? Тебе дадут номер, так что ты сможешь дозвониться, если передумаешь. Если нам удастся выпутаться из этого мирным путем, я с радостью увижу тебя в Белом доме.
