– Так тебе сказали.
– Но я чувствовала. Знала.
– Каждый хочет быть богом. – Каждый хотел бы иметь счастье и ни за что не отвечать.
– Потом появился он, Двухголовый. У него была машина?
– У него был тасп.
– Тасп, – старательно повторила она. – Я знала. Тасп сделал его богом. Он потерял тасп, и больше не является богом. Двухголовый умер?
Ответить было трудно.
– Для него глупо быть мертвым, – сказал Луис.
– Глупо дать отсечь себе голову. – Шутка. Она пыталась шутить.
Постепенно она начинала интересоваться другими вещами: сексом, уроками языка, тянущимся за окнами пейзажем. Они наткнулись на поля солнечников, которых Прилл никогда прежде не видела. Не обращая внимания на неуклюжие попытки молодых растений сжечь их слабым блеском своих еще не развитых до конца цветов, они выкопали небольшой росток и посадили его в большом горшке на крыше «Невозможного», после чего обогнули по широкой дуге территорию, занятую взрослыми растениями.
Когда у них кончились продукты, Прилл окончательно потеряла интерес к кукольнику, и Луис решил, что она вылечилась.
В ближайшей деревне Прилл и Говорящий разыграли гамбит бога. Луис беспокойно ждал, надеясь что кзин сумеет удержать свои нервы в узде. Он хотел побрить себе голову и идти с ними, но его ценность, как аколита, была невелика – он слишком плохо знал язык.
Посланцы вернулись с дарами. Теперь у них была еда.
Дни объединялись в недели, а они повторяли все то же, достигнув настоящего совершенства. Мех кзина обрел прежнее великолепие, и теперь он снова походил на огромную оранжевую пантеру – настоящего бога войны. Луис только посоветовал ему, чтобы он не распускал своих веерообразных ушей.
Впрочем, гамбит бога подразумевал и кое-какие обязанности. Однажды вечером кзин пришел к Луису с проблемой.
– У меня нет сложностей с изображением бога, – сказал он. – Но я хочу изображать его хорошо.
– Что ты имеешь в виду?
– Они задают вопросы, Луис. Женщины задают вопросы Прилл, и она на них отвечает, а я обычно не понимаю ни вопросов, ни ответов. Мужчины тоже должны спрашивать Прилл, потому что она человек, а я – нет. Однако они спрашивают именно меня. Меня! Почему от меня, чужака, они ждут решения их проблем?
– Ты бог, – сказал Луис. – Бог войны, даже если он абсолютно реален, прежде всего остается символом. Символом мужественности.
– Мужественности? Смешно. Ведь у меня даже нет внешних половых органов. А у тебя, полагаю, есть.
– Но ты большой и вызываешь страх. Это автоматически делает тебя символом мужественности. Она неразрывно связана с твоей божественностью.
– В таком случае нам нужна какая-то система связи, чтобы ты мог отвечать за меня на эти вопросы.
Прилл удивила их. Когда-то «Невозможный» был собственностью полицейских властей, и в одном из складов Прилл нашла комплект переносных интеркомов, питающихся энергией, передаваемой из главного энергетического центра здания без проводов. Правда, не все они были исправны, но после небольшого ремонта два действовали без замечаний.
– Ты хитрее, чем я думал, – сказал ей ночью Луис. Он недостаточно хорошо знал язык, чтобы сказать это более тактичным образом. – Хитрее, чем я ожидал от проститутки.
Прилл рассмеялась.
– Глупый ребенок! Ты сам говорил мне, что ваши корабли летают очень быстро, почти так же быстро, как наши.
– Гораздо быстрее. Быстрее света.
– Тебе нужно подправить этот рассказ, – снова рассмеялась она. – По нашей теории это невозможно.
Это заставило ее задуматься. Луис научился угадывать ее чувства скорее по напряжению мышц, чем по выражению обычно пустого лица.
– Во время долгих путешествий, когда корабль летит с планеты на планету, скука становится страшной, – сказала она. – Развлечения должны быть разными и легко доступными. Проститутка должна знать строение тела и души, должна уметь любить и разговаривать. Она должна знать, как действует корабль, чтобы не стать причиной несчастного случая. Она должна быть здорова и играть на каком-нибудь инструменте.
Луис смотрел на нее, широко открыв рот. Прилл мелодично засмеялась, после чего, коснулась его здесь… и здесь…
Интеркомы действовали отлично, несмотря на то, что их наушники были приспособлены для ушных раковин человека, а не кзина. Луис научился мыслить молниеносно и давал именно такие ответы, каких можно было ожидать от могучего бога войны. В этом ему помогало сознание, что даже в случае какой-то ошибки они могли перемещаться быстрее, чем разойдется весть о них. Каждая встреча была первой.
Проходили месяцы.
С некоторого времени район поднимался вверх, постепенно превращаясь с пустыню. Они уже отчетливо видели перед собой Кулак Бога, гора с каждым днем становилась все больше. Луис втянулся в повседневную рутину и не сразу понял, что это означает.
Однажды он подошел к Прилл.
– Ты слышала когда-нибудь об индукционном токе? – спросил он и объяснил, что имеет в виду. – Если действовать непосредственно на мозг током небольшого напряжения, можно вызывать в нем чувства наслаждения или боли. Именно так действует тасп.
Он продолжал говорить, и речь его заняла не менее двадцати минут.
– Я знала, что у него есть машина, – наконец прервала его Прилл. – Зачем ты ее сейчас описываешь?
– Мы покидаем цивилизацию и больше не встретим никаких деревень. Ближайший источник пищи – на нашем корабле. Я хотел, чтобы ты все знала о таспе, прежде чем примешь решение.
– Какое решение?
– Может, ты хочешь сойти в ближайшем поселке? Или полетишь с нами к «Лгуну» и там примешь управление «Невозможным»?
– На «Лгуне» для меня есть место, – сказала она тоном, не терпящим возражений.
– Да, но…
– С меня достаточно варваров. Я хочу вернуться в настоящую цивилизацию.
– Могут возникнуть сложности с адаптацией. Например, там почти все носят волосы, такие как у меня. – За время путешествия у Луиса выросла густая шевелюра. – Тебе придется носить парик.
Прилл скривилась.
– Как-нибудь справлюсь. – Потом неожиданно рассмеялась. – А ты хотел возвращаться один, без меня? Этот большой, оранжевый, не заменит женщины.
– Это единственный аргумент, который я всегда готов принять.
– Я помогу вам, Луис. Вы так мало знаете о сексе.
Земля становилась все суше, а воздух – разреженнее. Кулак Бога, казалось, убегал от них. Кончились запасы плодов, да и мяса оставалось не так уж много. Они летели над пустынным склоном, непрерывно поднимающимся вверх, чья поверхность, по оценке Луиса, была больше поверхности Земли.
Ветер немолчно свистел в закоулках «Невозможного». Над ними на ночном небе резко и отчетливо сверкала голубизной Арка Неба, звезды светили ровным неизменным светом.
