Сопротивление слабеет, и Фауст, пробежав по золотым участкам дефектной зоны, прыгает точно в центр Узора. Отсюда легко разглядеть, что буря снаружи неудержимо набирает ярость. Амберитов не видно, наверняка где-то прячутся. Фаусту тоже следовало бы найти убежище, но здесь это сделать нельзя.
Впрочем, нет худа без добра… Фауст печально улыбается. В ближайшее время Козыри будут бездействовать, и никто не сумеет организовать погоню.
Закрыв глаза, нирванец просит Лабиринт перенести его домой.
Первым к убежищу метнулся Корвин. Когда ярость урагана превысила все мыслимые границы, серебристо-черный схватил за руку Дейдру и, пригибаясь, заковылял в сторону закрытого тяжелой дощатой дверью входа в пещеру. На ходу он крикнул детям:
— Мерлин, Гиневра, за мной!
Гудящий поток ветра погасил звуки его голоса, но Мерлин понял, о чем идет речь. Перекинув через плечо полубесчувственную Корал и обняв за талию сестру, он поспешил за родителями. За спиной Мерлина шумно топали и ругались остальные родственники.
В пещере было спокойнее, а когда Жерар зажег факел, стало почти уютно.
— Отсидимся, — резюмировал Блейз и вдруг спохватился: — Докторишка остался внутри Узора.
— Тебе его жалко? — Жерар захохотал. — Пусть ветер унесет нирванца и размажет по скалам. Я не стану плакать.
— Идиот! Его унесет вместе с Камнем Правосудия! — всполошился Рэндом. — Корвин, Лью, у кого есть Козырь Фауста?
Льювилла поспешно достала Колоду. Лицо принцессы сделалось сначала удивленным, потом — озабоченным.
— Карты не работают, — сообщила она. — Точно как в тот раз, когда отец прошел по Узору с Самоцветом на цепочке.
Расталкивая родню, Корвин пробился к двери и взглянул в смотровую щелку. В глаза немедленно набилось четыре с половиной фунта пыли, но кое-что он успел увидеть, и это зрелище потрясло принца. Корвин так и застыл с приоткрытым ртом.
— Что там? — потребовал отчета Рэндом. — Фау жив?
— Жив… — пробормотал Корвин. — Он… кажется, он пытается починить Лабиринт.
— О, какой сюжет! — простонал Джильбер.
Ошеломленная Фиона заявила, что тоже хочет посмотреть и, оттеснив брата, припала глазом к щели. Это был тот самый момент, когда над Узором выясняли отношения две Прародительницы. Фи не могла слышать фраз, которыми обмениваются Единорог и Птица, но буря вдруг резко ослабла, и принцесса решилась, отодвинув засов, выйти из пещеры.
Остальные тоже выбрались наружу и наблюдали финальную часть драмы, оставаясь под каменным козырьком нависавшей над входом скалы. У них на глазах Фау внезапно прервал ремонтные работы и сбежал из центра Лабиринта, прихватив Камень. Буря мгновенно набрала прежние обороты, заставив зрителей вновь отступить в укрытие и запереть дверь.
Джильбер, как помешанный, без конца выкрикивал: «Ах, какой сюжет! Я обязательно напишу балладу, которая прославит меня и подвиги Повелителей Теней». Обезумевшая от стрессов Фиона нокаутировала астролога и собиралась выцарапать ему глаза, но Блейз и Джулиан оттащили сестру от помятого Джильбера.
— Они с самого начала не собирались нам помогать, — взревела Фиона. — Подлую семейку интересовал только Камень Правосудия.
— Ты подозреваешь, что три брата вместе с подоспевшими на подмогу предками столько веков разыгрывали комедию лишь для того, чтобы похитить Символ Порядка? — хмуря брови, переспросила Лью. — Дорогая сестренка, представь себе, я начинаю думать, что ты в чем-то права.
Почесывая затылок, Мерлин недоуменно проговорил:
— Пару вопросов, если позволите. На фиг ему понадобился Камень Правосудия, который годится лишь для того, чтобы ремонтировать Лабиринт?
— Управление погодой, — предположил Корвин.
— Каждый нирванский герцог, не говоря о царе с царицей, гораздо лучше справится с этой задачей при помощи спайкардов, — отрезал Мерлин. — И второй вопрос. У моего психованного прадедушки был какой-то резон, когда старикашка заменял камнем тетушкин глаз. Может быть, Дворкин рассчитывал именно на такой исход?
— На фига ему было отдавать Самоцвет нирванцам? — огрызнулся разъяренный Рэндом. Блейз поддержал брата:
— Дворкин был сильнейшим магом, но по части предвидения оставлял желать лучшего. Он хорошо понимал законы Мощи, только применял эти знания весьма неудачно. Большинство его начинаний оканчивались провалом.
— Мы опять занялись любимым делом, — Корвин сокрушенно качнул головой. — Задаем проклятые вопросы, ответа на которые не знают ни Прародительница, ни сами Великие Силы. Пора бы понять, что супермагические существа — я имею в виду Дворкина, Оберона, Единорога и прочих — часто совершают выходки, которые кажутся совершенно безумными, но в действительности имеют глубочайший смысл.
— Причем этот смысл становится понятен лишь через очень много времени, — вставила Льювилла. Бенедикт пренебрежительно бросил:
— Фауст не относится к супермагическим существам!
— Серьезно? — Корвин сделал удивленные глаза. — А кто одним прикосновением исцелил твою руку?
Старший брат смущенно опустил взгляд. При этом он машинально пошевелил пальцами, словно проверял, на месте ли рука. Потом проговорил с досадой:
— Кто бы мог подумать, что самые верные союзники окажутся такими подонками.
— Согласен, они обошлись с нами жестко, — признал Корвин. — Я тоже не ждал от них такого коварства. Хотя, если подумать, чем они отличаются от нас?
— Это их не оправдывает! — возмущенно заявила Фиона.
Впрочем, все понимали, что ругать нирванцев нет смысла. Фауст исчез вместе с Камнем Правосудия, и настигнуть его, пока не кончится буря, не было возможности.
Потомки Оберона в расстроенных чувствах проследовали в покои Дворкина, где хотя бы имелись скамейки и можно было ждать развязки в относительном комфорте. У входа остался лишь Колесный Призрак, эпизодически сообщавший об изменениях погоды. На третий час ураган вроде бы начал слабеть, но процесс этот протекал мучительно медленно. Карты по-прежнему бездействовали.
За это время Семья вдоволь наговорилась, но так и не смогла решить, для чего нирванцам понадобился Глаз Хаоса. Корвин, Дейдра, Мерль и Ги предпочитали думать о друзьях хорошо, поэтому предполагали, что застигнутый бурей Фауст просто не успел вернуть Камень Правосудия законным хозяевам. В пользу этой версии как будто свидетельствовала и предпринятая нирванским колдуном попытка отремонтировать Узор.
— Налетел ураган, и Фау пришлось сбежать, — говорил Корвин. — Вот увидите, он честно вернет Самоцвет.
Более прагматичные Рэндом, Льювилла, Бен и Джулиан возражали: дескать, Фауст украл Глаз Хаоса в качестве козырной карты, обладая которой Нирвана сможет продиктовать Амберу какие-то условия. Они не представляли, какие именно требования предъявит Кул, однако не сомневались, что ультиматум последует неизбежно, причем в самом скором времени. Рэндом даже начал прикидывать уступки, на которые можно было бы пойти ради возвращения Камня Правосудия.