Сталкер почувствовал, как все его тело буквально наливается свинцом, руки и ноги словно онемели, но сердце… его ритм стал настолько быстрым, что казалось, оно вот-вот разорвется в клочья. Дыхание перехватило, легкие начало ощутимо жечь, но Художник никак не мог заставить себя вдохнуть, будто боялся отравиться окружающим его воздухом.
Сквозь зыбкую пелену, окружающую огромный шар, были видны тела людей. Неведомый скульптор будто облепил ими этот невероятный чудовищный клубень. Больше всего на свете сталкеру хотелось отвести взгляд и больше никогда не смотреть на этот кошмар. Но он не мог, Художник непроизвольно искал глазами в этом ужасе до боли знакомое лицо, не переставая при этом надеяться, что этого все же не произойдет…
Узнать мертвенно-бледного Филина было практически невозможно. Его руки были вывернуты под невероятным углом к телу, а на лице навсегда застыла гримаса боли. В этот момент Художник почувствовал, как мир вокруг меркнет, а земля в буквальном смысле уходит из-под ног. Удушливый спазм, сдавивший горло железной хваткой, не отпускал, перед глазами все поплыло.
— Отпусти… — донесся хрип, и глаза Художника расширились от ужаса, когда он заметил, как двигаются губы брата. — Хватит… ты не смог… отпусти… ты не сможешь помочь… отпусти…
Сталкер плохо понимал, что происходит, в голове не было ни одной мысли лишь боль и страх. Вскинув автомат, который, казалось, жег кожу ладоней, Художник нацелил оружие в единственного человека, который ему был дорог. За ним он и пошел в Зону, ради него и предпринял эту безрассудную и опасную вылазку. Все было кончено.
Художник не помнил, как нажал на спусковой крючок, он осознал это лишь когда почувствовал привычную отдачу в плечо, но автомат вдруг резко повело в сторону. Удар был не сильным, но сталкер сейчас был в таком состоянии, что даже легкий толчок обладал для него чудовищной силой. Он выпустил оружие из рук и почувствовал боль, сковавшую все тело. Разум сталкера просто не выдержал, казалось, где-то внутри, там, где было сердце, что-то надорвалось и сломалось. Проваливаясь в бездонную темноту, Художник все же смог разобрать знакомое лицо склонившегося над ним человека и донесшиеся до него сквозь ватную пустоту слова:
— Идиот! Тебе же говорили… тебе повезло, что я держу слово, данное твоему брату…
4 Помню… верю… жду встречи…
Художник содрогнулся всем телом и открыл глаза. Казалось, что боль проникла в каждую клеточку его тела, и вытерпеть подобное было просто невозможно. Осторожно подняв голову, сталкер внимательно осмотрелся по сторонам, не понимая, где он находится. Все было таким знакомым, но… это невероятно!
— Да, знатно вы ребятки вчера покутили! Неплохо Рождество отметили! — раздался бас над самым ухом, заставляющий Художника поморщиться. — Я тебя уже дважды пытался растолкать, но бесполезно! Почти все уже разбрелись по берлогам, а ты…
Сталкер повернулся к своему собеседнику, с трудом узнавая в нем бармена из бара «Сто рентген». Голова шла кругом. Как Художник не старался, он не мог сопоставить то, что произошло с ним в деревне, с тем, как он вдруг очутился в баре. Это не было сном и не могло просто привидеться, но объяснить случившиеся, он был не в силах. По крайне мере, пока…
— Художник, ты какой-то странный? Отравился, что ли? — все не унимался бармен. — Может тебе налить чуток, чтобы собраться с мыслями, а? Только учти — халява закончилась, так что за счет заведения больше не…
— Наливай уже, — отмахнулся сталкер, готовый продать душу Дьяволу, лишь бы его надоедливый собеседник наконец заткнулся.
— Во дела! — бармен схватил Художника за правое запястье, внимательно разглядывая перебинтованную руку. — И где это ты уже успел?
Сталкер промычал что-то неопределенное в ответ, но бармен почему-то отстал, ну или по крайне мере решил повременить с расспросами.
«Рука… это не могло быть сном. Значит, все случилось на самом деле… Филин, деревня, моя неудачная попытка вернуться…» — Художник с рассеянным видом осторожно поднялся и направился к выходу.
— Эй, эй, постой, а выпивка? — прокричал бармен, явно намериваясь остановить ускользавшего клиента.
Даже не пытаясь ничего возразить, Художник остановился и осторожно расстегнул куртку, намереваясь достать те немногие деньги, что у него еще остались. Больше всего на свете ему хотелось попасть на свежий воздух, а потом… найти какое-нибудь необитаемое, давно заброшенное место, где можно было собраться с мыслями.
Сталкер нисколько не удивился, когда из внутреннего кармана прямо в руки выпал огромный прямоугольный пакет. По коже пробежали мурашки.
«Возможно, еще не все потеряно…» — промелькнула в голове Художника спасительная мысль, за которую хотелось ухватиться как за спасительную соломинку. Нечеткий призрак того, что все еще будет хорошо, вдруг стал обретать материальность.
Резко развернувшись, Художник вернулся в зал и помахал пакетом перед лицом бармена.
— У меня послание для Шмеля. От Филина, — зачем-то уточнил сталкер, хотя, брат об этом и не говорил.
Приветливая улыбка на лице хозяина заведения испарилась без следа, уступив место удивлению.
— Он за дальним столиком. Там, в углу, — бармен кивнул куда-то вглубь помещения. В блестящих глазах читалось непомерное любопытство, однако, вместе с этим, его что-то сдерживало от соблазна задать очередной вопрос.
Художник осторожно прошел мимо полупустующих столиков и остановился около неприметного мужчины, одетого в серый сталкерский комбинезон с надвинутым на глаза капюшоном.
— У меня для тебя послание, — сталкер положил пакет на стол перед человеком, от которого сейчас зависела жизнь десятков людей.
— Что ж, значит случилось худшее, — сухо произнес Шмель, быстро вскрывая пакет и вытаскивая из него несколько листов, испещренных мелким почерком. Просмотрев полученные данные, он лишь неопределенно кивнул головой. — Я все сделаю, как он просит, но… Надеюсь, Филин понимает, что он делает. Ты же его брат, верно? Прими мои соболезнования. Я думаю, он был счастлив, что вы все же встретились.
— Подожди, но когда начнется операция?
— В самое ближайшее время. Больше я тебе ничего не могу сказать.
— Но когда я его увижу?
— Кого? — недоуменный Шмель вскинул голову так резко, что чуть было не скинул капюшон. — Ты Филина имеешь ввиду?
Художник молчал. Почему-то он не смог произнести ни слова. Вместо этого сталкер лишь кивнул головой.
— По-моему ты что-то не понимаешь, — Шмель вновь просмотрел полученные листы и отделил самый последний. — Вот, кажется, это тебе… И извини, если что-то не так…
