Бегущий враг не страшен даже трусу.
* * *
Гена первым рискнул выразить общее мнение и приглушенно произнес:
– Ребята, мне показалось или нас больше не обстреливают? Тихо как-то стало…
Макс, поднявшись, заявил:
– Я наверх полезу, гляну, что там снаружи. Готовьтесь, может, обстрел прекратили перед штурмом.
– Так это нам на руку – стены еще не совсем развалили и отбиться можно. Ты аккуратнее, там все на честном слове держится.
Башня уже выдержала несколько прямых попаданий – верх развалило почти полностью. С трудом подняв перекосившийся люк, державшийся на одной петле, Макс пробрался через хаос переплетенных бревен, осторожно высунулся в перекошенную амбразуру. Проклятье – поднявшийся ветерок нанес от реки густой туман, и разглядеть лагерь хайтов было невозможно. Но одно было ясно – обстрел почему-то прекратился.
Снизу послышалось знакомое довольное хрюканье, следом с сильным акцентом, но по-русски произнесли:
– Привет, друг Макс!
Охотник от удивления чуть не выпал – под полуразрушенной стеной стоял Мур. Познания Макса в местном наречии были невелики, пришлось напрячься и беседу вести на смеси языка ваксов, русского и восточных «интернациональных» слов.
– Мур! Откуда ты здесь взялся!
– Друг Макс, я пришел ногами.
– Это я понимаю. Ты скажи, как мимо хайтов прошел? Их же вокруг полно!
– О! Друг Макс, это история длинная, и мне трудно ее здесь рассказывать, стоя с задранной головой. Я еще и не всегда понимаю твои непонятные слова.
– Так ты коротко расскажи – как ты мимо хайтов прошел?
– Ногами.
– Понятно… Ладно, лезь наверх, если сможешь, я на стене тебя встречу. И выслушаю твою «долгую историю».
Пробравшись через первый этаж, Макс отмахнулся от расспросов товарищей:
– Ждите меня. Пока все тихо, но разобраться надо.
Мур уже ждал на стене – ваксы в ловкости немногим уступают обезьянам. Да и полуразрушенная стена – препятствие несерьезное.
– Мур, так что там у тебя за история?
– Друг Макс, а где друг Кабанов?
– Ранен Кабан, сильно ранен. Я теперь тут самый главный. Рассказывай давай.
– Друг Макс, друг Олег сказал нам найти наших воинов, когда мы закончим воровать. Вот мы и пришли сюда, по вашим следам. Мы издалека видели, что вы в этой крепости сидите, но не могли попасть сюда. Много хайтов вокруг было. Очень много. Их было так много, что мы даже воровать у них боялись. Но сейчас их больше нет. Они все пошли куда-то туда. – Мур махнул рукой на восток. – Нет, не все пошли туда. Некоторые остались здесь. Они кидали по вам камнями большими. Мы их убили и теперь воруем их вещи и еду. А я пошел к вам. Мур умный, Мур умеет говорить с людьми. Мур хорошо говорит. А глупых воинов Мура люди бы убили стрелами, перепутали бы с хайтами.
– Да, Мур… ты умница… Говоришь, хайты все ушли?
– Нет, Макс, не все. Но тех, кто не ушел, мы убили. И теперь воруем их вещи.
– А где ты Олега встретил? Он что, нашел поляну, на которой вы прятались?
– Нет, друг Макс. Мы воровали вещи на большом корабле хайтов, в большой реке он застрял. Потом пришел корабль Олега. И мы встретились.
– Н-да… как-то запутанно все… Ладно, неважно. У тебя много воинов осталось?
– Все, кроме восьмерых, здесь. Один остался на поляне. На поляне трое сильно раненных. Они не могут драться и воровать. Четверо моих воинов пали, их убил страшный всадник на шипящем коне.
– Ясно. Собирай своих.
Набрав в грудь побольше воздуха, Макс заорал на всю крепость:
– Все во двор! Быстрее!
Распахнулись двери, из башен потянулся народ. Обстрел принес немало разрушений, но сами защитники от него почти не пострадали и выбрались практически все. Убедившись, что сбор окончен, Макс заявил:
– Хайты ушли.
– Куда? – охнул Гена.
– На восток. Думаю, к броду. Наверняка наши где-то там бой начали, вот и понеслась туда вся толпа. И у нас пополнение: отряд ваксов приперся. Спасибо им – перерезали обслугу на камнеметах, а то бы мы так и сидели, как мыши в норах. Сейчас действовать надо быстро. Не знаю, что там за бой, но надо идти к нашим. Поможем. Хватит отсиживаться. Ты, Гена, оставь пятерых воинов, вместе с жителями они должны уйти отсюда, спрятаться в лесу. Там у нас вроде укрытого лагеря, вакс покажет дорогу.
– Макс, у нас трое серьезно раненных. В том числе ваш Кабан.
– Сделаете носилки. Оставаться здесь нельзя – если бой сложится неудачно, хайты вернутся и Измаилу конец, он теперь и часа не протянет, у нас почти не осталось стен и башни полуразрушены. Давайте, надо торопиться.
– Нас сотня всего, а хайтов тысячи. Ты всерьез думаешь, что нам стоит за ними гнаться?
– Именно так я и думаю. Причем вполне серьезно. И нас уже не сотня – с нами теперь двести воинов Мура.
– Не думаю, что от этих обезьян много толку будет.
– Этим «обезьянам» ты еще спасибо забыл сказать. А толку от них не меньше, чем от вас, – наши ваксы не такие, как местные. Скоро сами все увидите – закончили обсуждения. Через пятнадцать минут мы должны выступить, так что живее собирайтесь.
* * *
Заграждение, прикрывавшее лагерь с севера, практически исчезло. Фраки поработали своими рубящими пиками на славу – переломали все рогатки и снесли первые ряды кольев. Оставшиеся пеньки не задержат никого.
Как только конница восточников, преследуя бегущего врага, скрылась вдали, пехота обеих армий принялась за работу. Хайты вернутся, и вернутся скоро, – на этот раз приведут всех, кого смогут, и к их возвращению надо хоть как-то успеть залатать эту брешь в обороне лагеря. Новые колья рубить негде – в округе не уцелело ни одного деревца. Люди вырывали их с других сторон, ослабляя защиту на менее опасных направлениях. В ход пустили даже страшные пики фраков, их тоже воткнули в землю. Да что там пики – трупам и то нашли применение, навалив их между рогатками. В овраге, протянувшемся восточнее лагеря, рубили кустарник, делая завалы из него. Конечно, преграда хлипковатая, но все же лучше, чем ничего.
Кавалерия восточников пожаловала назад лишь спустя пару часов. Всадники рьяно нахлестывали лошадей, спеша вернуться в лагерь. Дубин издалека понял, что от хорошей жизни так торопиться не будут, и вслух констатировал:
– Сейчас начнется.
Герцог Октус, углядев пушки, направил коня прямиком к батарее. Остановившись возле Дубина, нервно произнес:
– Мы наткнулись на пехоту хайтов. Их там как саранчи, отступаем от самого брода.
– Фраков много осталось?
– Сомневаюсь. Здесь их выкосило вашими трубами больше половины, да мы, пока гнали, порубили немало. Может, полсотни, может, десятков семь… Не думаю, что больше.
Монах, подъехав к батарее, даже расспрашивать ни о чем не стал, с ходу заявил:
