Ознакомительная версия.
«Майар, а не пора тебе ложиться в гибернатор?» — не выдержал Илуватар. — «Мы тут дальше как-нибудь сами…»
«Ты не прав, Илу. Вы трое практически всегда за, один я получаюсь против. Должен же кто-то служить зеркалом, чтобы вы могли увидеть в нём истинный цвет ваших милых лиц»
— Ладно, — перешла Варда на звук. — Пора заканчивать. Илу, спускай нашу «Звезду надежды» с небес.
* * *
Они стояли на горе, и вокруг плескались громадные волны. Пирамида, скрывавшая Сердце Тланты, уже рухнула под напором этих волн, сам кристалл скрылся под водой и прекратил свою активность, выполнив последнюю, самую глобальную миссию.
Аркуэнон обвёл глазами собравшихся. Тысячи эльдар, многие тысячи, стояли и смотрели в небо. Сейчас они как никогда были похожи на людей.
«Иримэ передаёт, они высадились» — Анкалимэ всё-таки не удержалась, судорожно всхлипнула. — «Муж мой… ну скажи ей ещё…»
«Ни Иримэ, ни Фионна не изменят своего решения, и ты это сама понимаешь. Они взрослые и сами решили свою судьбу»
Капля ртути, окутанная сиянием, спускалась точно по вертикали, на глазах росла, превращаясь в зеркальный шар, окутанный огненными протуберанцами. Ещё минута, и циклопический корабль навис над головой, закрыв солнце. Из корпуса-шара протянулся вниз голубой мерцающий луч, упёрся в вершину горы и замер.
«Прошу на борт» — Громадная толпа разом вздрогнула, услышав зов.
«Пора» — Аркуэнон обнял жену. Анкалимэ больше не всхлипывала, только глаза блуждали, будто силясь увидеть что-то, чего нельзя увидеть.
Первый эльдар, достигший луча, оторвался от земли и полетел, поднимаясь. Второй, третий… Толпа повалила, голубой луч послушно втягивал всех желающих в недра гигантского корабля, точно пылесос рой крохотных мошек.
— Пойдём? — тихо, очень серьезно спросила Ильве. Ильвас молчал, застывшим взглядом разглядывая неспокойное море. Очевидно, ураган был где-то совсем близко.
— А если я останусь? — обернулся он к жене.
— Как ты решишь, Перворождённый. — Ни тени смеха в глазах женщины.
— А как же Бессмертные Земли?
— Ну и где же твоя тысячелетняя мудрость, муж мой? — чуть улыбнулась она, проводя рукой по его волосам. — Для меня Бессмертные Земли там, где ты.
— Ильве, Ильвас, сколько вас ждать? Пора. — Голограмма Илуватара возникла прямо у кромки воды.
— Мы остаёмся, — улыбнулась эльдар. Илу изумлённо перевёл взгляд на мужчину.
— Она права, — без тени улыбки подтвердил Ильвас. — Мы остаёмся. Спасибо вам за всё… добрые боги. Мы будем помнить.
Илуватар помотал головой, и голограмма исчезла. Спустя несколько секунд погас голубой луч. Вода в том месте, где находилось Сердце Тланты, вспучилась горбом, кристалл-октаэдр вознёсся из пучины, двинулся к породившему его кораблю и бесшумно втянулся в зеркальную субстанцию, только еле заметная волна пробежала по поверхности внутреннего плотного корпуса. И наконец громадная капля ртути, окутанная огненными протуберанцами внешнего силового слоя, начала подъём, с каждой секундой всё более стремительный. Вспыхнуло освобождённое солнце, гигантский шар превратился в шарик… каплю ртути… крохотную искру…
«Ну что, муж мой…» — вздохнула эльдар — нет, теперь уже сидхэ. — «Ты вызовешь унилёт, или это сделать мне?»
Глава двенадцатая
Чёрные скрижали
— Дениска, ну ты прям как из детсада, честное слово… Для чего тогда все эти твои каменные плитки, если ты не можешь обменять их на тугрики?
Алина говорила непривычно жёстким голосом, и лицо, обычно столь милое, сейчас было незнакомым — острым и узким, как боевой топор.
— Я не продам их, я уже сказал. — Денис налил воды в стакан, выпил, двигая кадыком. Девушка молчала, кусая губы.
— Денис, я тебя уважаю и люблю, но давай наконец разберёмся. Всякий мужик зарабатывает деньги как умеет, важно количество. Да, мужикам свойственно порой делать долги, бизнес есть бизнес. Но каждый настоящий мужик должен уметь своевременно гасить свои долги. Если ты задолжал этой своей Родине так много, что не можешь отдать иначе, чем продавшись в рабство, возникает вопрос — что ты за мужик?
— Не всё упирается в деньги, — возразил Денис, угрюмо глядя в окно кухни.
— Да неужели? — с сарказмом усомнилась Алина. — Ну хорошо, оставим эту учёную дискуссию. Поставим вопрос иначе. Или ты идёшь верно служить этой своей Родине — как наша Альма служит, — или женишься на мне и занимаешься наконец настоящим делом.
— Ты сильно рискуешь, ставя столь крутые вопросы.
— Я понимаю. Что делать, мой милый. Раз мои ласки на тебя действуют исключительно расслабляюще и ни к каким действиям не подвигают, придётся так… Я тебя не обманывала и не собираюсь. Да, я люблю тебя и хочу за тебя замуж. Однако как я могу доверить свою жизнь мужчине, неспособному решить даже столь несложный вопрос?
— Я не продам их, Алина.
— Я не настаиваю. Возможно, ты прав, раритеты только растут в цене. Это твоё дело. Однако вопрос с армией тебе придётся решить. Лейтенант-двухгодичник, да с ума сойти! При возможности уехать из этой сраной рашки и сделать такую карьеру!
Денис молчал, глядя в окно. Какая тоска…
— Ну хорошо. — Не дождавшись ответа, Алина вздохнула. — Решай. Я не прощаюсь, вечером позвоню ещё.
Процокали каблучки, хлопнула входная дверь. Денис тяжело вздохнул, похлопал по карману и вспомнил, что вот уже три месяца как бросил курить. Ладно… Переживём. И это тоже.
Молодой человек потолкался на кухне, открыл и закрыл холодильник. Снова открыл. Да, основательно всё подъедено… Сегодня сходить или уже завтра?
Взгляд наткнулся на ворох квитанций, предъявленных к оплате за коммунальные услуги, и это стало последней гирькой на чаше весов. В чём-то Алина права. Надо заняться делами, мелкими и нудными бытовыми делишками, тогда и на хандру времени не будет. А табличками займёмся попозже.
Денис рассовал квитанции и купюры по карманам, задействовал охранную сигнализацию и вышел из квартиры, тщательно заперев дверь. Эту дверь ему сварганили знакомые ребята-калымщики, недорого и сердито. Двенадцатимиллиметровый стальной лист был, очевидно, умыкнут с какого-то завода по случаю — Денис не мог понять, для защиты от каких воров необходима столь могучая броня. Грубо приваренные петли и наспех зачищенные шлифмашинкой следы автогена, коим резали металл, сильно ухудшали товарный вид изделия, зато внутренние замки могли сделать честь иному сейфу.
В кабине лифта удушливо разило мочой, на обшарпанных стенах были намалёваны и нацарапаны всевозможные слова. На полу валялся грязный окровавленный шприц. Денис разглядывал глупые надписи. Вот интересно, сколько лет пролежал бы в земле этот пластик? Триста? Пятьсот? Да, древние были мудрее. Надписи на базальтовых плитках могут храниться бездну лет. Кости тех, кто ваял руны на гладкой поверхности камня, уже не найти никаким археологам, а надпись — вот она…
Ознакомительная версия.
