Ознакомительная версия.
Тесть отговаривал Войкова. Сгоришь, говорил. На этом месте все сгорают: тяжело. Неприбыльно, и ведь все воруют…
Памятуя наставления тестя, Войков первым делом «зачистил» бухгалтерию и поставил на ключевые посты своих людей. После этого взялся обивать пороги, выпрашивая гранты, пожертвования, дополнительные вливания; кое-что выпросить удалось, но на реконструкцию по-прежнему не хватало.
– От вас не иждивенства ждут, – сказали ему наверху. – Зоопарк – коммерческое предприятие и должен приносить прибыль.
– Звери, что ли, должны зарабатывать? – осторожно пошутил Войков.
– Звери, – ответили ему сурово. – Пусть звери зарабатывают на свое содержание. Пусть позаботятся о себе.
На собранные пожертвования Войков заново побелил медвежатник и купил два новых импортных аттракциона для парка развлечений. Воскресный поток посетителей несколько оживился, но ненадолго; Войков сидел у себя в кабинете, ломая голову над неразрешимой проблемой и понемногу понимая правоту тестя. А устав ломать голову, шел гулять аллеями зоопарка, смотрел, как в детстве, на распростертые по земле бессильные лапы, гривы и хвосты, и понимал с беспощадной ясностью: заключенные звери не станут зарабатывать на собственное содержание. Даже пони, возящий ребятишек, ходит по кругу с такой обреченной, такой сумрачной мордой, что и трехлетка трижды подумает, прежде чем садиться в расписную коляску…
И вот в эти дни, полные сомнений и раскаяния, на горизонте Войкова появились Вадик и Денис.
Позвонили секретарю. Договорились о встрече – оба выпускники биофака; Войков удивился. Устраиваться на работу? Куда? Во-первых, нет подходящих вакансий, во-вторых, с чего бы это двум молодым парням стремиться на мизерную зарплату?
Явились для личной беседы. Вадик был изящен, светловолос, яркий свитер сидел на нем элегантно, как смокинг; Денис был простоват, слегка заикался, и костюм с галстуком, напяленный по случаю важной встречи, топорщился на нем, сковывая движения.
Разговор долго не клеился. Ребята, запинаясь, рассказывали о себе – они-де закончили биофак, но в аспирантуру не попали – «знаете, как это бывает»… Войков хотел было рассердиться и, сославшись на дороговизну директорского времени, выставить обоих за дверь. Будто уловив это его настроение, Вадик извлек на свет рекомендательное письмо, вернее, записку от хорошего Войковского знакомого, доктора наук, академика. Тот предлагал внимательнее присмотреться к ребятам – они хоть и молоды, но очень перспективны, будущее науки, и все такое прочее, в целом ни к чему не обязывающее.
Войков поморщился. Может быть, настало время перейти к сути вопроса?
Денис мигнул и посмотрел на Вадика. Вадик перешел к сути.
Она – авторы революционной методики, призванной перевернуть представления о работе мозга. Им нужен полигон для экспериментов. Эксперименты совершенно безвредны, безболезненны и не требуют особых затрат. Нужны только подопытные животные. Чем больше, тем лучше.
Войков поскучнел. Он убил, оказывается, кучу времени на двух молодых сумасшедших, или мистификаторов, или жуликов, что всего хуже; но прежде, чем он успел сказать хоть слово, Денис вытащил из сумки пластиковую клетку с белым мышонком, а Вадик извлек откуда-то кулек с мелко нарезанным картоном. На каждом картонном квадратике была написана буква; ни слова не говоря, Вадик высыпал буквы на стол перед директором, а Денис, не моргнув глазом, выпустил туда же мышонка. Войков побагровел; мышонок, вместо того, чтобы удирать, или гадить, или прятаться под настольный календарь, как этого можно было бы ожидать от выпущенной на стол мыши, потоптался на месте – и вдруг начал таскать из общей кучи отдельные буквы.
Войков заинтересовался.
Мышонок, действуя быстро и, кажется, совершенно осознанно, сложил перед директором на столе слово «Мышь».
– Дрессировщики, – добродушно усмехнулся Войков. – Забавно… Только это не ко мне, ребята. Это в цирк.
– Назовите любое слово, – вкрадчиво попросил Вадик. – Любое.
– Флюгер, – сказал, не думая, Войков.
Мышонок крутанулся на месте, порылся в горке рассыпанных букв и вытащил «ф». Войков напрягся; мышонок легко разыскал «л» и потратил не менее тридцати секунд на поиски «ю». Войков ждал; Денис смотрел на мышонка, не отрываясь, ноздри его раздувались; у Вадика на лбу выступил пот.
Мышонок установил буквы «г», «и», «р».
– ФлюгЕр, – с раздражением сказал Вадик.
Мышонок, не смущаясь, утащил «и» и разыскал взамен «е». После чего уселся на столе и принялся вылизывать лапу.
– Любое слово, – с тихим торжеством сказал Вадик. – Предложение. Или прочтите строчку из сегодняшней газеты…
– Как вы это делаете? – спросил Войков, стараясь не выказывать удивления.
– Метод, – просто признался Денис.
– Бихевиоризм?
– Что вы! Никаких электродов в мозг! Совершенно другая методика, и никакого издевательства над животными!
Мышонок сидел на задних лапах, в передних сжимая твердый знак.
Хотел было грызть, но передумал.
* * *
Прошло две недели, прежде чем Денис и Вадик были приняты на работу с испытательным сроком. Две долгих, полных сомнений недели.
Во-первых, оказалось, что принцип работы «метода» соавторы и сами понимают не до конца. Для того и нужен дополнительный экспериментальный материал – прояснить некоторые спорные моменты.
Во-вторых, рассказав в общих чертах о сути своего открытия, делиться подробностями молодые люди категорически отказались.
– Мы бы могли пристроиться при каком-нибудь институте, – признался Денис, – но там у нас в лучшем случае будет пять соавторов. А в худшем – вообще все сопрут.
Войков, сам ни разу не родивший ни единой, пусть самой пустяковой идеи, прекрасно понимал опасность, которой подвергались изобретатели. Мальчишки без имени, без авторитета, без связей – да, сопрут у них открытие, грех не спереть. И бредовая на первый взгляд мысль пристроиться под крылом Войкова уже не казалась такой неразумной.
Сообразив это, Войков поставил условие: взять в соавторы его, директора, научного, так сказать, руководителя. И публикация под тремя фамилиями.
Изобретатели от такого предложения опешили. Добро бы их собственные фамилии начинались с «А» или «Б» – может быть, реакция не была бы такой острой; но фамилии Вадика и Дениса начинались с «Р» и «Ф», и оба, не сговариваясь, отказались от соавторства с директором. Не для того, мол, сбежали из загребущего академического мира, чтобы получить третьего-лишнего в лице директора зоопарка.
Тогда Войков сделал постное лицо и отказал. Неведомые рискованные эксперименты над государственными животным – да это подсудное дело! С чего бы Войкову, честному администратору, идти на преступление, не получая взамен ничего, кроме гипотетической благодарности гипотетических потомков?
Ознакомительная версия.
