Ознакомительная версия.
В деле братьев Сальта ситуация была похожая, только вот никто не мог закрыть окно, ударившись спиной.
Но так ли это?
Мелье тут же отправился на место преступления.
Электричество было отключено, но он прихватил с собой карманный фонарик. Он осмотрел комнату: свет проникал сюда с улицы неровным блеском разноцветных неонов. На этом месте совсем недавно лежали покрытые воском Себастьен Сальта и его братья, застывшие, будто столкнулись с каким-то сверхъестественным ужасом, выскочившим из городского ада.
Закрытая на замок дверь к делу не относилась, поэтому комиссар стал проверять замки на окнах. Эти сложные шпингалеты невозможно было закрыть снаружи, тем более случайно.
Он простукивал обклеенные коричневыми обоями стены в поисках тайного хода. Отодвигал картины и проверял, нет ли за ними сейфа. В комнате было несколько ценных вещей: золотой канделябр, серебряная статуэтка, chaine compacte hifi… Любой грабитель забрал бы их.
На стуле висела одежда. Мелье машинально осмотрел ее. Кое-что привлекло его внимание. В ткани пиджака была крошечная дырочка. Как будто от моли, но идеально квадратной формы. Он повесил на место пиджак и больше не думал об этом. Доставая из кармана очередную пачку жвачки, он выронил аккуратно вырезанную статью из «Воскресного эха».
И снова перечитал статью Летиции Уэллс.
Она говорила о маске ужаса. Это правда. Люди, казалось, умерли от страха. Но что же могло напугать их до такой степени?
Он погрузился в воспоминания. Однажды в детстве на него напала сильная икота. Мать остановила ее: она неожиданно выскочила в волчьей маске. Он закричал, а его сестра на мгновение замерла и тут же кинулась в драку. Мать сняла маску и расцеловала сына. Конец икоте!
Жак Мелье вообще рос в постоянном страхе. Маленькие страхи: болезнь, полиция, автокатастрофа, человек, который угощает конфетами, а потом похищает его. Страхи побольше: остаться на второй год, у выхода из лицея стать жертвой рэкетиров или собак.
Вспомнилось множество других детских страхов.
Однажды ночью, когда он был совсем маленьким, он почувствовал, как что-то шевелится на кровати. Чудовище притаилось там, где он считал себя наиболее защищенным! Какое-то время он не решался вытянуть ноги под одеялом, потом, набравшись духу, осторожно скользнул туда.
Но вдруг на своих пальцах он почувствовал… теплое дыхание. Это было невыносимо. Да, он был уверен! Чудовище, разинув страшную пасть, хотело схватить и отгрызть ему ноги. Мелье был невысоким, но он подрастал, и его ступни постепенно приближались к другому концу кровати, к месту, где пряталось чудище, пожирающее пальцы на ногах.
Юный Мелье частенько устраивался спать на полу или поверх одеяла на кровати. От этого у него возникали судороги, да и проблему это не решало. А когда он спал под простыней, то уговаривал свое тело, мышцы, кости остановить рост, чтобы никогда не дорастать до другого конца кровати. Может, поэтому он и не вырос таким же высоким, как его родители.
Каждая ночь была испытанием. И он придумывал всякие хитрости. Он изо всех сил прижимал к себе плюшевого мишку. С ним он был готов противостоять притаившемуся в ногах монстру. А еще он прятался под одеяло так, чтобы не выставлять наружу ни руки, ни уха, ни единого волоска. Он опасался, что монстр дожидается ночи, чтобы по полу обойти кровать и отхватить ему голову.
По утрам мать находила под мятой кучей постельного белья сына с медвежонком. Она никогда не пыталась понять странностей такого поведения. Да и сам Мелье не потрудился рассказать, как каждую ночь вместе со своим медвежонком противостоял чудищу.
Схватка не закончилась ни в пользу Мелье, ни в пользу чудища. Но страх у Мелье остался. Страх вырасти большим и страх столкнуться с чем-то таким ужасным, чего он даже не может назвать. Что-то с красными глазами, вывернутой губой и слюнявыми клыками.
Комиссар взял себя в руки, сжал светящуюся лупу и куда внимательней, чем в прошлый раз, приступил к осмотру места преступления.
Сверху, снизу, справа, слева.
Никаких следов от грязных подошв на ковре, ни единого чужого волоска, ни даже отпечатка на стеклах. Нет чужих отпечатков и на стаканах. Он прошел на кухню. Осветил ее лучом своего фонарика.
Обнюхал и попробовал все блюда. Эмилю хватило ума покрыть воском продукты. Славный Эмиль! Жак Мелье понюхал графин с водой. Ядом не пахнет. Фруктовые соки и содовая тоже выглядели безобидно.
Но лица братьев Сальта были искажены маской страха. Такого же страха, как у тех женщин с улицы Морг, когда они увидели, как неуклюжая обезьяна влезает к ним через окно гостиной. Он снова подумал о том убийстве. Ведь на самом деле орангутанг тоже сильно испугался: он убил женщин, чтобы прекратились вопли. Он испугался криков.
Еще одна драма от непонимания. Мы боимся того, чего не понимаем.
Размышляя об этом, он вдруг заметил, как что-то шевельнулось за занавеской – его сердце похолодело. Убийца вернулся! Комиссар выронил светящуюся лупу, и она погасла. Теперь свет проникал только с улицы: неоны поочередно загорались, выводя буквы вывески «Бар изобилия».
Жаку Мелье захотелось спрятаться, замереть, провалиться. Собрав волю в кулак, он поднял лупу и отодвинул занавеску. Там никого не было. Или же это был Человек-невидимка.
– Кто здесь?
Ни звука. Значит, это просто сквозняк. Больше он не мог здесь оставаться и отправился опрашивать соседей.
– Здравствуйте, извините, полиция. Ему открыл элегантный господин.
– Полиция. Всего пара вопросов, я задам их с порога.
Жак Мелье достал записную книжку.
– Вы были дома в тот вечер, когда совершилось преступление?
– Да.
– Вы слышали что-нибудь?
– Выстрелов не было, но они все вдруг закричали.
– Закричали?
– Да, очень громко. Крики были ужасны. Это длилось с полминуты, а потом все стихло.
– Они кричали одновременно или по очереди?
– Пожалуй, одновременно. Это был нечеловеческий рев. Наверное, они сильно мучились. Как будто их троих убивали одновременно. Вот такая история. Скажу вам честно, после того как я услышал крики этих людей, я плохо сплю. Скажу больше, я хочу отсюда переехать.
– Как вы думаете, что это могло быть?
– Здесь уже побывали ваши коллеги. Кажется, какой-то полицейский ас определил… самоубийство. Лично я не особо этому верю. Они столкнулись с чем-то ужасным, а вот с чем, я не знаю. В любом случае оно не издавало никаких звуков.
– Спасибо.
Навязчивая мысль засела в голове.
(Это преступление совершил свирепый волк, он бесшумно подкрадывается и не оставляет следов.)
Но он знал, что это совсем не так. И если это не так, то что же это могло быть, что еще страшнее, чем внезапно возникший с крыши орангутанг, вооруженный бритвой? Гениальный безумец, нашедший способ идеального преступления.
Безумие: С каждым днем мы все утрачиваем разум, но безумие у каждого свое. По этой причине мы так плохо понимаем друг друга. Лично я понимаю, что страдаю паранойей и шизофренией. Мало того, я еще очень чувствительный, а это искажает видение реальности. Я это знаю. Поэтому стараюсь не переживать из-за безумия, а использовать его в качестве двигателя во всех своих начинаниях. И чем больше меня охватывает безумие, тем быстрее я достигаю поставленных целей. Безумие – это свирепый лев, заключенный в черепе каждого. И нечего с ним воевать. Его достаточно обнаружить и приручить. Но с собственным безумием, как с любым мощным источником, есть риск заиграться: иногда разъяренный лев может напасть на того, кто его приручает.
Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II103683-й нашел стойла скарабеев. В этом большом зале обитают жуки-носороги с безупречным телосложением. Их тела покрыты толстыми и зернистыми черными пластинами, трущимися друг о друга. Сзади их корпус гладкий и закругленный. Спереди – хитиновый капюшон заканчивается длинным острым рогом, он в десять раз толще шипа розы.
Насколько известно 103683-му, размеры этих летающих животных шесть шагов в длину и три шага в ширину. Они живут в полумраке, но, как ни парадоксально, их единственная слабость – тяга к свету. В мире насекомых сияние – это соблазн, перед которым мало кто может устоять.
Крупные животные поедают даже опилки и гниющие почки. И повсюду оставляют маленькие кучки, отчего вокруг стоит нестерпимая вонь; здесь низкий потолок, животным мало места для движения. Рабочих, которые должны заниматься чисткой помещения, похоже, тут не было давно.
Приручение этих жесткокрылых было делом серьезным. Королеве Шли-пу-ни пришла в голову мысль искать альянса с носорогами после того, как один из них спас ее из паутины паука. Едва став королевой, она сформировала из них летучий легион. Но возможности повести их в бой пока не представилось, они еще не приняли крещения кислотой, и неизвестно, как эти мирные травоядные отреагируют на военную ситуацию, когда столкнутся с полчищами разъяренных солдат.
Ознакомительная версия.
