— Кто начальник колонии? Вы?
Ему пришлось повторить вопрос, прежде чем она услышала.
— Неизвестно! — ответила она, пытаясь перекричать остальных. — Это еще одна проблема, которую мы хотели бы… — ее голос утонул в общем шуме.
— …На Бетельгейзе-четыре у нас были огурцы, но мы не выращивали их в лунных лучах, как вам сказали. По одной простой причине: на Бетельгейзе-четыре нет луны, вот почему.
— …Я никогда его не видела. И, надеюсь, никогда не увижу.
— Рано или поздно увидите.
— …То, что среди нас есть лингвист, предполагает наличие на планете разумных форм жизни. Но мы до сих пор ничего о них не знаем. Наши экспедиции научными не назовешь, это что-то вроде пикника. Надеюсь, все изменится когда…
— Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовского о Боге, вмешивающемся в историю и запускающем время по новой.
— Вы неправы. Борьба до явления Заступника длилась очень долго. С тех пор все очень сильно изменилось, и теперь, в Эпоху Спектовского, прямой контакт с Ипостасями существенно упростился. Вот почему наше время в определенном смысле отличается даже от первых двух тысяч лет с момента появления Заступника.
— Если вам хочется об этом поговорить, обратитесь к Мэгги Волхв. Меня богословские проблемы не волнуют.
— Ну да. Мистер Морли, вам посчастливилось увидеть Ипостась?
— Да, было дело. Однажды, по-моему, в среду по времени Текела Упарсина, мне явился Сошедший-на-Землю и сообщил, что корабль, который я выбрал, неисправен, и мы можем поплатиться жизнью.
— Итак, вас спасли. Должно быть, очень приятно сознавать, что за вас заступились. Наверное, это прекрасное чувство.
— …Дома построены просто халтурно. Вот-вот развалятся. В холодное время не добьешься тепла, а в жару — прохлады. Знаете, что я думаю? Это временные постройки. За каким бы чертом нас сюда ни прислали, долго мы здесь не пробудем. Иначе придется строить новое жилье из армированного английского пластика или чего-нибудь в этом роде.
— …Какое-то насекомое или растение пищит по ночам. Первое время вам будет не заснуть, мистер и миссис Морли. Да, я пытаюсь говорить с вами, но это так трудно из-за шума. Под «днем» я понимаю двадцатичетырехчасовой период, а не местный день, потому что оно пищит не в дневное время. Вот увидите.
— …Пожалуйста, Морли, не будьте как все и не зовите Сьюзи Глупой. Как раз глупостью она не страдает.
— Хорошо, не буду. К тому же она довольно хорошенькая.
— А вы заметили, как она…
— Заметил, но видите ли, моя жена… Она смотрит на это косо, так что давайте не будем…
— Как скажете, мистер Морли. Кто вы по профессии?
— Квалифицированный гидробиолог.
— Простите? Что вы мне сказали? Я не расслышала, мистер Морли. Повторите, пожалуйста.
— Говорите погромче. Она малость глуховата.
— Я сказал, что!..
— Вы ее пугаете. Не стойте к ней так близко.
— …Можно где-нибудь выпить чашку кофе или стакан молока?
— Попросите Мэгги Волхв. Или Бетти Джо Бем.
— Господи, если бы я могла хоть раз выключить вовремя эту проклятую кофеварку. Всякий раз кофе убегает!
— Не понимаю, почему не работает общественная кофеварка. Ведь их еще в начале двадцатого века довели до совершенства. Что еще можно о них знать, чего мы не знаем?
— Думаю, это можно сравнить с цветовой теорией Ньютона. Все, что можно знать о цвете, было известно к тысяча восьмисотому году.
— Да, вы все время это твердите. Эта идея вас просто преследует.
— А потом пришел Лэнд со своим двухсветовым источником и теорией цветовой интенсивности, и то, что казалось незыблемым, разлетелось вдребезги.
— По-вашему, мы не все знаем о гомеостатических кофеварках? Только думаем, что знаем?
— Что-то вроде того.
И так далее.
Вздохнув, Сет отделился от группы и направился к нагромождению огромных, сглаженных водой валунов. Так или иначе, когда-то здесь была вода. Возможно, сейчас она совсем исчезла.
Смуглый долговязый человек последовал за ним.
— Глен Белснор, — представился он, протягивая руку.
— Сет Морли.
— У нас тут настоящий бедлам, Морли. Это тянется с самого начала, с тех пор, как приехал Фрейзер. — Белснор сплюнул в траву. — Знаете, что пытался сделать Фрейзер? Так как он прибыл первым, он попытался утвердиться, как лидер группы. Он даже говорил нам — мне, например, — будто понимает свои инструкции так, что будет здесь начальником. Мы ему почти верили. Это звучало логично. Он приехал сюда первым и начал всем раздавать эти тесты. А потом во всеуслышание комментировал наши отклонения от нормы.
— Настоящий психолог никогда не станет публично распространяться о своих открытиях. — К Сету подошел еще не представленный ему колонист лет сорока с тяжелым подбородком, кустистыми бровями и черными блестящими волосами.
— Бен Толчиф. — Он протянул руку. — Прибыл незадолго до вас.
Они поздоровались. Сету показалось, что Толчиф слегка пошатывается, словно опрокинул рюмку-другую. «Этот человек мне нравится, — решил Морли, — даже если он не совсем трезв. У него другая аура, чем у всех. Но, возможно, с остальными тоже было все в порядке, пока они сюда не прибыли, и что-то здесь заставило их перемениться. Если так, мы тоже со временем изменимся. Толчиф, Мэри и я».
Эта мысль ему не понравилась.
— Я Сет Морли, — сказал он. — Гидробиолог, работал в кибуце Текел Упарсин. А вы…
— Я квалифицированный естествоиспытатель класса Б. Протирал штаны на борту большого корабля, совершавшего десятилетний перелет. Делать было совершенно нечего, и вот я помолился через передатчик корабля. Заступник услышал мою молитву. Или это был Промыслитель, но я думаю, Заступник, потому что время не отмоталось назад.
— Значит, вы здесь благодаря молитве, — заметил Морли. — Это интересно. А меня посетил Сошедший-на-Землю, когда я подыскивал корабль для переезда. Я было выбрал один, но Сошедший предупредил, что он неисправен, и нам с женой не добраться на нем до цели. — Он почувствовал голод. — Здесь есть где пообедать? Мы сегодня почти ничего не ели. Последние двадцать шесть часов я вел нозер, и только к концу полета немного перекусил.
Белснор хмыкнул.
— Мэгги Волхв всегда рада состряпать что-нибудь условно съедобное. Вроде горохового концентрата, бифштекса из мороженой эрзац-телятины и кофе из проклятой Богом негомеостатической сумасшедшей кофеварки, которая отродясь не работала. Устроит вас это?
— Что поделаешь, — вздохнул Морли, впадая в уныние.
— Чары быстро рассеиваются, — сказал Бен Толчиф.
— Простите?
