По крайней мере, так обстояли дела в прежние времена. Теперь же… теперь слишком многое переменилось. Сур весть, удастся ли вернуть течение истории в правильное русло; в том ли дело, что старый Дурта допустил ошибку в ритуале – или же само время противится дерзости их начинаний…
Выжить.
Вернуться. Но сперва – выжить.
– Сударь Немец, – сказал Кави, – полагаю, залогом нашей совместной безопасности послужит и моё умение владеть оружием. Я прошу Вас научить меня приёмам обращения с автоматом, пистолетом и веслом.
– Это СВД, – сказал капитан, – и чёрта с два ты его освоишь. Я и сам-то не снайпер, просто натаскивали.
– Тогда, по меньшей мере, автомат и пистолет?
– Угу. Интересно мне: как ты себе это представляешь? Вот сейчас пальбу подымем, демаскируемся и так далее?
– Вы упоминали о просторных подземных помещениях в этой "промзоне". Уверен, при достаточной мере желания мы сумеем найти подземелье размеров подходящих, чтобы не повредить себе, и удалённости достаточной, чтобы избежать демаскирования.
– Демаскировки, – машинально поправил капитан. – Допустим, найдём. За пять минут ты всё равно не научишься.
– Сколько же времени потребно?
– Вот что, – сказал капитан, скучнея лицом, словно обнаружил себя по-дружески беседующим с кобольдом. – Сейчас мы прикопаем лишние стволы. Потом на точку. Потом поедим. Потом ночлег. Потом – будем думать. Вопросы?
Кави помедлил, но всё же предпочёл ограничиться вопросом наиболее очевидным и потому, вероятно, ожидаемым:
– Сударь Немец, вокруг нас каменные стены. Как Вы намерены "прикапывать" что-либо?
Капитан аккуратно установил на место последний блок серого камня, провёл ладонью по щербатой стене, замазывая и без того еле заметные стыки. Отступил на шаг, полюбовался на более чем непримечательную теперь поверхность.
– Сойдёт, – удовлетворённо сказал он наконец.
– Но наши преследователи используют, вероятно, охотничьих животных? Мне сложно представить себе расу, обходящуюся без подобного усиления собственных так или иначе ограниченных органов восприятия.
– Нет, собаки тут сразу "слепнут", – успокоил принца капитан, – кругом же дрянь всякая, чёрти что. Да и не сунется никто в подвалы: я всё-таки не пописать вышел – спецназ ГРУ. И знаю тут всё… неплохо, скажем так.
Речи сударя человека, – бесспорно, несколько эксцентричные, – доверие вызывали. Было вполне очевидно, что местность знакома ему существенно более близко, нежели понаслышке.
Кави с интересом наблюдал за тем, как Немец запечатывает тайник. Что же – секретное хранилище казалось теперь совершенно скрытым от случайного глаза; да и нацеленный на добычу глаз не вдруг бы разгадал путь к оружию, спрятанному за плитами из "бетона".
Он уже знал, что этот материал является не природным, но искусственным камнем, отливаемым из некоего особого раствора. Подобные смеси не являлись для строителей Варты, – да и сопредельных держав, – чем-то неизвестным, однако подлинный секрет крепости бетонных плит заключался, по-видимому, в арматуре. Толстые, витые, как гуновые верёвки, металлические, – полностью металлические! – прутья придавали подобным конструкциям удивительную прочность и устойчивость.
И долговечность – ежели судить по тому, сколь стойко сохранялись в целости огромные, но содержащиеся в полнейшем небрежении здания "промзоны".
С такой технологией укрепления на новой границе можно было бы возводить многажды более споро, подумал принц, да и дешевле.
Он вернулся было к привычным по прежней, – такой недавней, – жизни мыслям: о скудных возможностях нищей государственной казны, о бесконечных потребностях непонятной вялотекущей войны…
– Не спать, – произнёс над ухом насмешливый голос сударя человека.
– Да нет, как раз на ночёвку у нас времени полно. Первый сон твой, разбужу через три часа.
– Не удобнее ли нам было бы расположиться наверху? – протянул ролевик, с большим сомнением прикасаясь пальцами к низкому перекрытию технического этажа. – Либо, напротив, внизу, в подвале?
Немец ухмыльнулся про себя: к сталинским домам привык, а, "принц"? Хотя нет: у них же сейчас принято по "элитным" новостройкам отсиживаться. Или в загородных домах. Кто его сейчас вспомнит-то, былой престиж.
Ты просто слишком старый, капитан. Ты зажился на свете, столько жить нельзя. Нельзя столько всего помнить, знать и уметь, потому что от твоих знаний и умений уважаемым людям становится неуютно, а этого ведь допустить никак нельзя, верно, капитан?
– Удобнее, – сказал он. – А внизу – спокойнее. Именно поэтому мы будем ночевать здесь.
– Отчего же, – кивнул парень, словно почувствовав насмешку, – я понимаю. Предсказуемости помыслов и поступков следует избегать. Разумеется, это верно лишь по отношению к противостоянию с врагом; союзническое же поведение, напротив, предполагает…
– Философ, три часа у тебя.
Самым удивительным оказалось даже не то, что Кави храпел – мало ли. Это-то как раз от возраста не шибко зависит, просто с годами накапливаются жир и болезни.
Ролевик, во-первых, отрубился сразу – просто лёг и заснул, как и не было этого бесконечного кровавого "вчера". Во-вторых, он храпел, и храпел всерьёз, по-взрослому. Без истерики, негромко, зато с басовитым начальственным надрывом.
Обычно от худощавого парня лет двадцати можно ожидать чего? Тихого умильного посапывания или, допустим, какого-нибудь высокохудожественного свиста – но уж всяко не подобной основательности.
Насмотрелся ведь капитан на таких вот пацанов. Растёт мальчишка в какой-нибудь депрессивной дыре, отец алкашит от безысходности, – а чаще и вовсе нет отца, – мать вечно издёрганная и по полгода без зарплаты. Всё серое кругом. Чем ярче красят – тем серее.
На срочку приходит – соплёй перешибёшь. А с той стороны – духи. Сытые, конечно, с чего б им голодать. ГРУшников посытнее, не то что срочников. Там-то всё просто: убиваешь – получаешь деньги. Работа, дело такое.
И вот на щеглах этих худосочных – обламываются духи. А до того – фрицы обломались, лягушатники, монголы… Чёрт его знает, откуда что берётся.
Дубина, так её. Народной войны. Так её.
Он отложил автомат: дальше чистить – только портить.
АК-105. Оружие экспортное, по нашим меркам дорогое. Было ясно, что эти вэвэшники – кого надо вэвэшники. Какая-то шишка волосатая мальчиков кормит и экипирует. Сейчас-то много частных полицаев… или получастных, а если и казённые – тоже, понятно, все у кого-то на прикорме. А значит, взялись за него пусть пока и не шибко грамотно, однако всерьёз.
И дурака этого, – "принца" вислоухого, – в живых точно б не оставили. По всему выходит, правильно капитан его за собой потащил. Но на душе всё равно свербело: одно дело самому на тот свет изготовиться, совсем другое – принять ответственность за кого-то ещё.
