-- Да, да, да. Знания матери и право на трон. Вы действительно в это верите?
-- Владыка, анализы показали, что Анна с вероятностью девяносто восемь целых и одной десятой процента является прямым потомком Эстеллы лэ Деборо, родной дочерью, исчезнувшей при неизвестных обстоятельствах почти двадцать лет назад.
-- Ты хоть сам понимаешь, что значат произнесенные тобой слова, дир-диполер второго порядка? — Юноша тряхнул волосами и снова приложился к бокалу. — Такими словами не бросаются без должных доказательств.
-- Но анализы…
-- Плевать на ваши анализы! — Аурелиус с силой швырнул бокал прямо в камин.
Пламя ярко вспыхнуло лиловым огнем, а затем медленно вернулось к обычному состоянию. Едва исчезли последние голубоватые языки, юноша глубоко задышал и слегка помассировал виски.
-- Владыка Аурелиус, я…
-- Кто еще знает про твои догадки?
-- Результаты анализов известны нескольким реаниматорам и одному из Сенаторов Великой Ассоциации Городов и Оппозиции Текландта.
-- Даже так?
-- Иначе я никак не смог бы обосновать причину, по которой девушку следует вообще вытаскивать с того света.
-- Конфликт с Чудиками, появление вероятной наследницы Илминра или, по крайней мере, силы Эстеллы лэ Деборо, что само по себе немало. Не слишком ли много совпадений, а? Текландту не страшно играть с огнем, Викентрий? Вы не сможете сделать из Анны послушную марионетку. Тем более, если она, как ты утверждаешь, приходится дочерью Эстеллы. Вмешательство в такие силы смертельно опасно.
-- Мы попробуем.
-- Мда, Сенатор создает серьезную помеху, — протянул Аурелиус, задумчиво глядя в огонь. — Устранить такого незаметно не выйдет при всем желании.
-- Простите, владыка?
-- Ты думаешь, я слеп, Викентрий? Думаешь, я совсем ничего не знаю? Мне приходилось общаться с таким количеством лирен, которое не вместит твое сознание. И о жизни мне известно очень многое, даже если мой возраст сбивает кого-то с толку. Я прекрасно знаю, какие у тебя планы на предстоящую заварушку. Тебе, наверное, пообещали, как минимум, место Сенатора за находку такого "самородка", верно? По глазам вижу, что да. И не только по глазам. А ведь мы договаривались не разглашать нашу маленькую тайну. Неужели ты уверен, что можешь безвозмездно, безнаказанно меня обманывать? В конце концов, с чего ты взял, что вообще способен обвести меня вокруг пальца?
Аурелиус говорил тихим, спокойным голосом, но с каждым словом Викентрий все больше бледнел, с его лба начал капать пот, пальцы судорожно вцепились в подлокотники.
-- Знаешь, что в Кальтиринте делают с теми, кто воюет на два фронта? А, Викентрий? Знаешь, очень хорошо знаешь. Но, не могу не признать, ты оказался мне крайне полезен, а я никогда ничего не забываю, поэтому…
Мужчина во все глаза смотрел на юношу. Смотрел и никак не мог понять, чего в нем больше — прекрасного или ужасного. Идеально правильные, словно высеченные талантливым скульптором, аристократичные черты на неестественно бледном мраморном лице. Но один взгляд на него вселял страх. Впрочем, вместе с восторженным благоговением. Огромные, затягивающие в бездну темные глаза, одаривающие то ледяным презрительным, то обжигающим, полным ненависти взглядом. Тонкие длинные пальцы казались слабыми, но Викентрий прекрасно знал, что они с легкостью способны сминать металлы, ломать шейные позвонки и ловко обращаться с любыми видами оружия. Поистине верны слова, что в Кальтиринте издавна у власти стояли самые лучшие и способные убийцы. Не правители, а несущие всем противникам-конкурентам неминуемую гибель убийцы.
-- Поэтому я подарю тебе почти быструю и почти легкую смерть. У меня сегодня что-то болит голова, посему обойдемся без лишнего шума.
Аурелиус поднялся с кресла и подошел к застывшему в одном положении мужчине. Коснувшись кончиками холодных пальцев виска Викентрия, юноша посмотрел дипломату прямо в глаза, а затем вернулся обратно на свое место.
Пару секунд ничего не происходило. Затем Викентрий подскочил на месте, но тут же рухнул ничком у ног Аурелиуса и принялся извиваться подобно змее. Беззвучно открывая рот и выпучив полные ужаса глаза, он разорвал на себе рубашку. Под кожей дипломата медленно двигался странный волдырь размером с ладонь, оставляя за собой темно-синий ленточный след. Мужчина отчаянно попытался остановить это причиняющее невыносимую боль движение, но стоило ему дотронуться до смертоносного бугорка, как кожа на месте прикосновения тотчас обуглилась.
Юноша с ужасающей внимательностью смотрел на корчившегося у его ног посланника, задумчиво потирая клинообразный подбородок.
Прошедшая минута показалась Викентрию вечностью, но сознание, как назло, оставалось ясным, и от боли не было спасения.
-- Достаточно, — приказал Аурелиус, и тело мужчины сразу же обмякло. — Отправляйся в Инопространство, неудавшийся Сенатор.
Ослепительно белое пламя в мгновение ока охватило лежащего дипломата и уже через секунду исчезло вместе с трупом, не оставив ни дыма, ни пепла.
-- Так вот, в чем разгадка: Эстелла лэ Деборо, — прошептал вслух юноша. — Хм, это уже интересно.
Аурелиус резко поднялся с кресла и пулей вылетел из комнаты. Рывком распахнув дверь, он быстрым шагом устремился вверх по лестнице, где его уже поджидал старец.
-- Владыка Кальтиринта, я получил очень важные…
-- Позже, Арлет!
Император пролетел мимо склонившегося перед ним старика и продолжил путь. На лестнице ему повстречалось несколько разодетых дам, которые с подобострастием присели в глубоких реверансах, но и они остались без внимания.
Преодолев еще пару сотен ступеней, Аурелиус почти бегом миновал сначала один коридор, затем другой, после чего ворвался в неприметную дверь справа.
Большая круглая комната вся, включая потолок, была облицована черными, как уголь, плитами и освещалась все теми же стеклянными шарами, плавающими над головой. Каменный пол покрывали высеченные мудреные символы, глубоко врезавшиеся в плиты. Едва юноша вступил в зал, эти знаки запылали ослепительно-белым пламенем. В центре комнаты на изящном пьедестале высилась широкая круглая серебряная чаша с мелким дном, наполненная почти до середины темно-зеленой жидкостью.
Недолго думая, Аурелиус подошел к чаше и засучил до локтя длинный рукав на левой руке. Тут же в воздухе возник небольшой обоюдоострый нож, который, подлетев к обнаженной плоти, резанул руку чуть выше запястья, после чего моментально исчез.
Из раны в серебряный сосуд закапала густая ярко-голубого цвета кровь. Зеленая жижа негодующе забурлила, выпустив вверх столп золотистого дыма, но через секунду успокоилась и застыла.
