Я сел на подоконник возле тихо жужжащего вентилятора и посмотрел в окно – далеко внизу, на улице, копошился народ.
– Выходит, нам остается сидеть здесь и надеяться, что Климатологический отдел будет вовремя предупреждать нас о штормах, чтобы мы могли уберечь людей от гибели? – На лице отца отражалась привычная для него мысль: как же много я плачу налогов и как мало за это получаю.
– Это не все, отец. В Отделе есть люди, которые считают, что управление погодой возможно, но не сию минуту.
И я рассказал об идее Тэда.
– Насколько серьезен этот малый? – спросил отец. – Кто он – пустой прожектер и мечтатель или с ним можно иметь дело?
– По-моему, на него можно положиться. И доктор Барневельд – ты ведь знаешь, он лауреат Нобелевской премии, – кажется, поддерживает Тэда. Так что это не похоже на бред сумасшедшего.
– Ученые могут заблуждаться, даже лауреаты Нобелевской премии.
– Все может быть. Не остаться ли мне здесь еще на некоторое время и посмотреть, что из этого выйдет? Тэд способен добиться того, в чем мы так нуждаемся. Даже его долгосрочные прогнозы сами по себе могут оказаться весьма полезными для нас.
Отец кивнул.
– Согласен. Правда, я не уверен, что это твое дело – следить за ним. Уж очень ты далеко от дома, малыш.
– Я могу сам о себе позаботиться, да и родственники тут близко – несколько минут езды на машине.
– Ты еще не встречался с дядюшками и тетей Луизой?
– Нет еще. Но я к ним обязательно заеду.
– Непременно. Было бы скверно, если бы ты, будучи в Бостоне, не нанес им визита, – несколько вымученно согласился отец. – Передай им привет от меня. И смотри, не переборщи с этой проблемой погоды.
– Да, сэр.
– И постарайся сблизиться с этим Марретом – он, может, и чокнутый, но, судя по всему, он – наша единственная надежда.
«Сблизиться» с Тэдом оказалось делом не таким уж легким: с утра он торчал в Технологическом институте, днем – в Климатологическом отделе, а вечерами обычно работал то тут, то там. Он вечно пребывал в движении.
Барни подсказала мне, что субботнее утро Тэд обычно проводит на спортивных площадках в Кембридже, недалеко от дома.
Там я его и изловил, в небольшом зале рядом с главной баскетбольной площадкой, когда он давал урок фехтования Тули. В белом костюме и фехтовальной маске он был похож на громоздкого, малоподвижного гладиатора. Мне подумалось, что Тули ничего не стоит обойти его. Но оказалось, что в бою Тэд движется с мягкой грацией леопарда.
– В колледже увлекался бейсболом, был полузащитником, – объяснил он, когда они кончили упражняться. По лицу его стекал пот. – Там мне и покалечили нос. А когда служил в ВВС, мой капитан приохотил меня к фехтованию: он любил фехтовать, научил меня, теперь я учу Тули. Пытался втянуть в это Барни, по се хватило всего на несколько недель. А здорово! Вы должны попробовать.
Когда мы выходили из зала, Тули сказал:
– Через субботу мы с ним занимаемся каратэ. Тут уж я учитель, а он – ученик.
– В каратэ мало движения, – пожаловался Тэд, вешая на плечо спортивную сумку, – почти все время уходит на упражнения и восточные церемонии…
Пока мы шли к раздевалке, Тэд неожиданно предложил:
– Как насчет того, чтобы поплавать наперегонки? У нас еще двадцать минут в запасе. Пошли, Джерри, костюм мы вам раздобудем.
Я с радостью согласился. Мы проплыли две дистанции, и я его легко обошел.
– Рыба окаянная! – завопил он, брызгаясь водой. – Совсем забыл, что вы островитянин. Ладно, давайте еще разок.
Для него это был вызов, он не мог успокоиться. На шестой дистанции он уже поравнялся со мной. У него была неправильная координация движений, но он брал силой, и шел уже наравне со мной, след в след.
– Похоже, вы можете все, – сказал я, когда мы вылезли из бассейна.
– Нет смысла пытаться делать что-либо, пока но научишься делать это правильно, – ответил он.
Пока мы одевались, Тули спокойно рассказывал мне:
– Он из тех, кто если делает что-нибудь, то делает это лучше всех или не делает вовсе. Он уже почти так же хорошо владеет приемами каратэ, как я, хотя я овладевал этим искусством годами, а он – всего несколько месяцев.
– Удивительный человек, – сказал я.
– Когда в прошлом году я впервые пришел в Технологический, – продолжал Тули, – один лишь Тэд хорошо меня принял. Я ужасно говорил по-английски. Он снял квартиру вместе со мной и потратил два месяца, чтобы поставить мое произношение. Таких, как он, мало.
Когда мы оделись, Тэд предложил перекусить.
– Прямо здесь, в Кембридже? – спросил я.
Он кивнул.
– Мне нужно кое с кем встретиться в Бостоне, – солгал я.
Пожав плечами, он сказал:
– В таком случае пока, – и направился к выходу.
– Я хотел спросить, – едва поспевая за ним, спросил я, – как продвигаются дела с длительным прогнозом?
Он улыбнулся.
– Пока что здорово. Подсчеты, которые я делал собственноручно в середине недели, как будто оказались правильными. Сегодняшний утренний прогноз местного Бюро погоды совпадает с моим – только мой, конечно, более детально разработан.
– И к тому же был готов три дня назад.
– Четыре. В нашем распоряжении сейчас компьютер Технологического института, с его помощью мы разработаем детальный прогноз погоды на следующую неделю. Сегодня ночью должны закончить расчеты. Потом предстоит собачья работа – все выверить… для всей страны на восемь дней, от воскресенья до воскресенья.
– Не забудь, в твоем распоряжении половина Метеорологического отдела института и три четверти компьютеров нашего Климатологического отдела, – сказал Тули, распахивая двери раздевалки.
– Так много? Это хорошо, они все нам понадобятся. Даже может не хватить.
– А Россмен знает об этом? – спросил я.
Тэд подмигнул:
– Надеюсь, нет. По крайней мере пока. Если он узнает, сколько человеко-часов мы уворовываем для нашего контрабандного дела…
– Некоторые восточные методы, к которым мы прибегаем, могут показаться ему нежелательными, – сохраняя бесстрастное выражение лица, добавил Тули.
– К пятнице у нас будут готовы прогнозы погоды для всей страны на целую неделю вперед. Тогда я и скажу об этом Россмену… Если получится.
– Почему бы нам не отпраздновать такое событие? – предложил я. – На уик-энд мы могли бы поехать в Торнтон.
– Торнтон?
– Мое фамильное гнездо в Марблхэде.
Тэд взглянул на Тули.
– Прекрасно. А почему бы не поехать? Вполне вероятно, что в следующей уик-энд праздник состоится.
Мы скрепили договор рукопожатием, и я сказал, что попрошу и Барни принять участие в празднестве.
– Я сам поговорю с Барни, – сказал Тэд, и в его голосе прозвучала не то, чтобы враждебность, нет, но было в нем слишком много жесткой решительности.
