- Не нервничаю, - согласился Сол. - Дело в том, что я его не убил.
Аллен чуть было не потерял управление.
- Ублюдок, - прошептал он. - Ублюдок! Идиот! Вот послала судьба нам подарочек... Как тебя только земля носит, как тебя мать родила? Слабоумный!
Не прекращая ругаться, Аллен очень быстро сориентировался в уличном движении и уже через пару минут запарковал машину на том же самом месте.
- Вперед! - скомандовал он. - Вперед, или сам не знаю, что я с тобой сделаю.
- Ну зачем это надо? - взмолился Сол. - Ведь он же ничего не сделал. Парень как парень, у него, наверное, невеста есть, ждет его вечером...
- Он не женится, даже если останется в живых, - сказал-отрезал Аллен. - Но стольких невест оставит без женихов... а вдов... все хватит, разболтались. Убей его!
Походкой робота Сол прошел по уже знакомому пути. Зашел в кабинет. Сказал дурацкое: "Извини, друг", - и дважды выстрелил, стараясь попасть в сердце.
Во второй раз Аллен вопросов не задавал. Скорее всего, ответы были написаны у Сола на лице. "Тойота" уже ждала их в условленном месте.
Пересаживаясь, Сол подумал, что кроме того, что он подонок, он еще и дурак. Ну что ему стоило после первого возвращения сказать об убийстве Рамона Агирре? Невелика персона - страховой агент. Газеты не обязаны писать о его смерти. Кто проверит, кто узнает? Нет, идиот, он идиот и есть.
11
Ха уехал, и Сол коротал время с Алленом. Сол полюбопытствовал, не опасно ли им быть без Ха, ведь при повторной атаке вампиров, защититься от них будет невозможно. Аллен ответил, что если отрубить вампиру голову, то и это совсем неплохое средство. Но пусть Сол не пугается, дважды одно и то же нападение могут совершать только такие олухи, как он. Если уж их атакуют, то по-другому.
Сол представил себя отрубающим голову вампиру. Да, такому, пожалуй, отрубишь... А вообще, что ему еще предстоит делать? Стрелять, рубить головы, вешать, топить, пытать... Был человек, как человек. Стал - палач. Невесело.
Времяпровождение в самом деле нельзя было назвать веселым. Телевидение почему-то начало действовать почти как рвотное средство, в книге не удавалось понять больше одного абзаца, да и тот сразу же забывался. А ведь еще совсем недавно Сол так мечтал выкроить достаточно времени, чтобы почитать вволю. Ах, да, это было в прошлой жизни. Точнее, во второй, когда он считался сантехником Янисом. А сейчас, в третьей его жизни, когда он стал убийцей Солом, ему, почему-то больше всего хотелось поговорить с кем-нибудь, облегчить душу если не исповедью, то хотя бы обыкновенной беседой. Только Аллен уж больно неподходящий собеседник.
Как ни странно, оборотень разговорился с охотой, отвечая даже на "трудные" вопросы.
- Ну мало ли какую чепуху показывают в кино и пишут в книгах, сказал Аллен, после осторожных намеков Сола на то, что оборотни едят людей, - в старину и не такое было. Да, ели когда-то, но ведь и люди не без греха! Какое из племен в древности каннибализма избежало? Люди ели людей, оборотни ели. Скорее всего, у оборотней это несколько э-э-э... затянулось. Во-первых, они сильнее, во-вторых, потребность какая-то природная есть. А в-третьих - уж больно люди оборотней третировали, считали их порождением тьмы. Соответственно, и реакция с нашей стороны. Но все в прошлом. Сейчас, клянусь, оборотня-людоеда ты не найдешь. Разве что в какой-нибудь дикой стране. А люди, кстати, на людоедстве до сих пор попадаются. То там, то тут пресса об этом пишет.
- А много вас, оборотней, живет на свете?
- Я бы не сказал. Один на миллион, наверное. Может быть, немного побольше. Ведь совсем не обязательно, что мой ребенок родится оборотнем, даже если моя подруга - оборотень. Процентов на 95 я уверен, что он будет обыкновенным человеком.
- Какое же чудо должно привести к рождению оборотня?
- Обыкновенное чудо. - Аллен почему-то загрустил, тяжело вздохнул. Вот если взять моего отца... Он прожил долгую жизнь, лет сто сорок, если не больше. Четыре или пять обыкновенных жизней, он ведь перебирался и менял документы, чтобы не привлекать внимание своим долгожительством. Множество раз был женат, имел кучу детей от жен и любовниц. Но все его дети - обыкновенные люди. И вот однажды, лет тридцать тому назад, папаша вдруг почувствовал, что готов осчастливить мир еще одним оборотнем. А способность эта, как он догадывался, кратковременная, на сутки, не больше. Жил он уже размеренной жизнью немолодого человека, очередная жена давно вышла из детородного возраста. Любовниц молодых, наверное, тоже не было. Найти какую-нибудь шлюху? Так с чего бы это она согласилась рожать? Тогда отец подошел к этому делу как к диверсионной операции. Отправился в район, где жила состоятельная публика. По каким-то признакам нашел религиозную семью, да еще и с молодой женой. Превратился в кота...
- Так ты в кота превращаешься?
- Если надо, смогу. И отец, и я - оборотни-универсалы. Хотя и не на все сто процентов. В крупных животных не можем превращаться, в водоплавающих, в птиц. Кстати, обрати внимание: Зевс, у древних греков, тоже по любовной нужде превращался. В орла, в лебедя... Так вот, о моем отце. С риском для жизни, ведь ему уже было за сто лет, он вскарабкался по трубам и карнизам до окна с открытой форточкой. Пролез в форточку, превратился из кота в человека. И набросился на молодую женщину, мою мать. Муж ее был на службе, прислуга ушла по каким-то делам. Насиловал он свою жертву часа три, а когда уходил, то сказал, словно загипнотизировал: "Если ты мужу расскажешь, он тебя убьет. Молчи!" Она и молчала.
- А ты как узнал?
- В четырнадцать лет встретил своего настоящего отца. Конечно же - не случайно. Он мне все рассказал, убедил поверить. А мать моя меня ненавидела. Что с нее взять: несчастный человек. Как-то так получилось, что детей у нее больше не было. Наверное, в этом она винила меня. А муж ее ни о чем не догадывался, считал меня родным сыном, очень любил. Он заболел раком и перед смертью завещал мне почти все состояние. Матери оставил только дом и еще самую малость. На безбедную жизнь. Грустная история?
- Да уж, - согласился Сол. - Бывает, конечно, хуже, но и это достаточно неприятно. Неужели не было другого выхода?
- Значит, не было. Вернее, был выход, но уже без меня. Отец все тщательно взвесил и решил принести в жертву чужое счастье. А я, со своей стороны, стараюсь оправдать свое существование. Вместо того, чтобы ломать голову, выбирая между Гавайями, Флоридой и Багамскими островами, вожусь с тобой, - выражение лица у Аллена стало такое, словно он хотел сказать: "копаюсь в дерьме". - Думаешь, ты один занимаешься нелюбимым делом?
- Убийства - это не "нелюбимое" дело. Это дело грязное и отвратительное.
- Но должен же кто-то выполнять работу мусорщика и копаться в дерьме? Есть еще "хорошие" работы. Например, у патологоанатомов. Каково бы тебе было работать с трупом, жертвой убийцы-садиста?
