— А мне ваша. Скажите, разве нормально то и дело менять место жительства?
— Конечно! Почти при каждой встрече происходит перемешивание. Одни уходят, другие приходят. Трудности возникают у специалистов, которые хотят перейти из одного города в другой. Но добровольцы находятся всегда.
— А ваше жилье? Ваши вещи? Мне понятно, когда речь идет о таких людях, как я, солдатах, у которых нет ничего своего, но…
— Везде есть пустые квартиры, — пожала плечами галактианка. — Что касается вещей, то мы их берем с собой или находим новые.
Он задумчиво потер подбородок:
— Боюсь, мне будет трудно адаптироваться. Были ли кроме меня другие планетяне в ваших городах?
— Редко, но были.
— Что с ними стало?
— Кое-кто ассимилировался. Многие умерли. Другие вернулись на свои земные шарики во время остановки. Таким был мой отец. Вот почему я ненавижу планетян и почему они меня не интересуют. — Орена с торжеством победителя посмотрела на собеседника.
— Ваш отец был планетянином, а вы их ненавидите? — Тинкар с удивлением посмотрел на женщину.
— А что тут удивительного? — хмыкнула она. — Он прожил с нами шесть лет, адаптировался, а потом предал нас.
— Предать можно лишь то, что ты признал своим…
— Конечно!
— Я признал своею Империю. И если вы меня примете, а я не откажусь, то я стану предателем!
— Это не одно и то же, тупица! Был ли у тебя на Земле выбор? Мог ли ты заняться чем-то иным?
Он некоторое время молчал.
— Думаю, нет. Гвардейцев набирают в раннем детстве. Мне было три года, когда меня забрали у родителей. Мой отец…
Перед его глазами мелькнул громадный силуэт. Только и всего, силуэт, и никаких деталей, ни единой черточки лица, которую бы он вспомнил.
— Я едва помню родителей, — пробормотал он с внезапной, его самого удивившей тоской. — Я даже не знаю их имен! Холрой — фамилия, которую я ношу, вовсе не моя, ее дали мне для удобства. Мать… Не знаю. Она была светловолосой и улыбалась мне! А! Зачем вызывать к жизни воспоминания? Я мог бы встретить родителей на улице и не понять, что это они. Я даже не знаю, к какому классу они принадлежали. Быть может, во время весеннего мятежа я убил своих братьев!
— И это ты называешь цивилизацией? — ужаснулась молодая женщина. — И за это ты готов умереть?
— А за что другое? Я не знаю ничего другого, во всяком случае, не знал до встречи с вами.
Он вскочил и принялся, расхаживать взад и вперед перед скамейкой, на которой сидела Орена.
— Три года! Что знает трехлетний ребенок? Ничего! Я был в их руках словно кусок глины, из которой можно лепить что угодно. Вначале я должен был преодолеть низшую школу: научиться читать, писать, считать. Но в иных условиях, чем остальные дети. С самого начала железная дисциплина. Потом средняя школа и долгие часы политических занятий!
Он продекламировал:
— «На вершине государства стоит Император, который царит и управляет ради всеобщего блага. Личность его священна, и никто не имеет права смотреть ему в лицо. На Земле он воплощение божественности, и слово его есть слово Божье. Ниже стоит знать…»
Тинкар немного помолчал.
— Я верю, или почти верю, в это. Любой другой образ жизни показался бы мне немыслимым. Однако вы существуете, вы, потомки ученых-предателей, и я начинаю верить, что вам под силу уничтожить Империю, если вы захотите!
Так вот. С тринадцати лет меня ждала казарма. Лекции, сплошные технические лекции: математика, физика, химия, биология. Нас обучали ремонтировать свои звездолеты, выживать и сражаться во враждебных мирах. Подъем в пять утра, отбой в половине девятого, в любое время года. И физическая закалка, да еще какая! Бег, прыжки, плавание в ледяной или почти кипящей воде! Метание гранаты, копья, стрельба из пистолета, пулемета, бластера! Обращение с пушками при тридцатиградусном морозе, когда кожа прилипает к стали и когда из-под содранной кожи течет кровь, которой никак нельзя запачкать тренировочный мундир! И дисциплина, бесчеловечные наказания в течение многих суток! Наказания кнутом, лишением пищи, воды, сна, и это не самое худшее! Я прошел через все это ради великой славы Империи! А теперь вы хотите, чтобы я согласился с тем, что жил впустую? Как я могу? Я гвардеец и останусь им до самой смерти ради Импе… Вот снова вырвалось это слово! А еще добавьте к перечисленному тренировки в бою, с оружием или без него…
Он глянул на свои сжатые кулаки.
— Я могу убить человека, как курицу, одними пальцами! Убивать. Я умею это делать лучше всего. Вы не желаете принять меня в свое общество, ведь я планетная вошь. Но захотите ли вы принять меня, если я буду сомневаться в том, что смогу стать одним из вас? Нас разделяет слишком многое.
— Куда меньшее, чем ты считаешь, быть может. В космосе есть цивилизации и похуже твоей. Мфифи…
— Что это за твари?
— Это нелюди. Как и мы, они живут в городах-бродягах. Они грабят наши города, уничтожают их. Случается, побеждаем и мы. Но чаще…
Она перечислила несколько названий:
— «Кантон», «Ута», «Эспана», «Дрезден», «Рио», «Париж II», «Норж II»… Пропали в Пространстве. Один раз, в случае с «Ромой», мы успели вовремя спасти нескольких уцелевших людей. Тогда я жила на «Суоми».
— «Суоми», «Рома», «Эспана» — ведь все это названия земных городов и стран?
— Да. Иногда, как в случае с «Тильзином», название соответствует нашей планете-базе. «Тильзин» — один из самых последних городов, когда-то, двадцать четыре года назад, он был заселен людьми с «Франка», «Юсы», «Суоми» и «Норжа I».
Тинкар бросил взгляд на часы и улыбнулся. Они указывали земное время, время, которое здесь ничего не значило.
— Который час?
— Шестнадцать тридцать две. Мы делим сутки на двадцать четыре часа, как на старой планете.
— Для меня это удобно. Я благодарю вас за все те сведения, которые вы мне сообщили, и…
Он на мгновение заколебался, ощущая неловкость.
— Прошу прощения за удар кулаком! Я даже не успел подумать, как сработал рефлекс. Я только и смог, что смягчить его. На Земле даже благородная женщина не посмела бы так со мной разговаривать.
Она вытащила из кармана зеркальце, осмотрела лицо.
— Пустяки! Зубы не выбиты, иначе их пришлось бы вставлять, а это стоит немало. Нос немного распух, но завтра ничего не будет заметно. Что ты собираешься делать теперь? Может, осмотрим город?
— Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим временем. У меня есть план…
— Я уже отработала утром свои два часа на гидропонных плантациях. И теперь совершенно свободна.
— Для кого-то, кто ненавидит планетян… — Тинкар покосился на свою спутницу.