Исполнение задуманного отняло немного времени. По баррикаде из поломанной мебели он пробрался к поврежденному дождями потолку одной из комнат в конце коридора, почти бесшумно выломал истлевшую доску и вылаз на чердак. Перед ним открывался широкий оперативный простор.
Шпион продвигался вперед медленно, осторожно, лишь изредка поблескивая фонариком. Впрочем, это была излишняя предосторожность: в этой части дворца, очевидно, никто не жил. Под ногами у Хинчинбрука чавкала расквашенная глина потолка. Возле его ушей с тихим шорохом сновали огромные летучие мыши. Да еще однообразно барабанил дождь.
Дальше, за поворотом, картина немного изменилась. Очевидно, крыша здесь старательно ремонтировалась; под перекладинами начали появляться коробочки, ящики, бутыли,- всевозможный хлам, который обычно жалеют выбросить и на веки вечные заталкивают в какой-нибудь угол. Наконец впереди блеснул тусклый свет.
Ход с чердака вел к массивной башне, которая очень интересовала Хинчинбрука. В ее окнах еженощно долго не гас свет, а на занавеске однажды вырисовался силуэт профессора Сатиапала. Богачи часто устраивают свои кабинеты в верхних этажах домов - возможно, именно так поступил и ученый раджа.
Лишь на минутку задержался Хинчинбрук перед ветхой дверью. Немудреный внутренний замок жалобно звякнул, скрипнули навесы, шпион выглянул на площадку. Однако сразу пришлось спрятаться: кто-то поднимался по лестнице, тихонько разговаривая.
Говорили на языке "хинди", наиболее распространенном в Бенгалии. Но не напрасно Майкл Хинчинбрук еще четверть столетия назад задался целью стать специалистом по индийским вопросам. Не жалея сил и времени, он в совершенстве изучил "хинди", "урду" и еще несколько языков. Сейчас эти знания пригодились.
За шорохом дождя слышались лишь отрывки фраз. Речь шла о сахаре, бензине и прочих хозяйственных вещах. Говорил только один, а его собеседник ограничивался короткими "да" или "нет". Но вот прозвучала знакомая фамилия: "Бертон".
- Глупости, - ответил басистый голос. - Считай, что ты ни одной листовки не видел.
- А если англичане узнают?
- Они не узнают. Через неделю Бертон выздоровеет полностью и навсегда покинет этот дом.
Шаги послышались совсем рядом, и Хинчинбрук через щель увидел Сатиапала и пожилого худощавого индийца. Судя по содержанию разговора, это был помощник профессора или управляющий имением.
- Собак выпустить? - спросил индиец после небольшой паузы.
- Не нужно, - ответил Сатиапал. - Может быть, господину Лаптеву вздумается осмотреть имение, когда затихнет ливень. Покажешь ему все.
- И корпуса?
- Нет. Скажи, что там зернохранилище. Закрой на замки двери и пользуйся тоннелем.
- А рыжий?
- Переведи к Бертону.
Скрипнула дверь на верхнем этаже. Голоса смолкли.
Хинчинбрук подождал минуты две, потом запер выход из чердака и уже знакомым путем пошел обратно. Он был вполне удовлетворен результатами первой разведки: несколько подслушанных фраз сказали ему больше, чем могло дать многочасовое "путешествие" по всему имению.
Во первых, стало ясно, что Сатиапал не подозревает своих "гостей" ни в чем плохом, так как поверил листовке о розыске "преступников" Хинчинбрука и Бертона. Несколько выяснились отношения Сатиапала и Лаптева. Но самое главное из услышанного - упоминание о "корпусах"... Зачем понадобилось переводить Хинчинбрука? Не потому ли, что обрамленная железом дверь в полуразрушенном крыле дворца ведет к тоннелю?
Последнее предположение было вполне правдоподобным. У шпиона чесались руки проверить его немедленно. Но волей-неволей он был вынужден лечь спать, ожидая переселения, и уснул, как человек с чистейшей совестью.
Его разбудил помощник Сатиапала.
- А?.. Что?..- Хинчинбрук вскочил, разыгрывая испуг. Даже во сне он не терял над собой контроля, и теперь последовательно играл роль преследуемого беглеца.
- Идемте, - кратко бросил индиец.
- Куда?
- Ваш начальник чувствует себя лучше. Будете за ним ухаживать.
- Вот хорошо, вот хорошо!.. Спасибо!.. А то я так беспокоился, так беспокоился...
Откровенно говоря, Майкл Хинчинбрук никогда не интересовался личной участью подчиненных. И Чарли Бертон для него только пешка, которую, смотря по обстоятельствам, можно без жалости отдать на уничтожение, заткнуть навеки в глухой угол или, наоборот, защищать и продвигать вперед. Ныне эта пешка помогла пролезть в имение Сатиапала. Чарли выжил при этом, что ж, прекрасно! Трубить в трубы не из-за чего, но перед посторонним следует проявить горячую радость.
- Мой начальник очень привык ко мне... Ведь он так молод и неопытен... Только из Англии... Где уж ему знать Индию!
Хинчинбрук болтал без умолку. Идя за индийцем, он даже не запоминал дороги, ибо давно выследил, куда поместили Чарли Бертона и при желании мог увидеться с ним когда угодно. Но такой необходимости у шпиона еще не было, а отдельный домик в стороне от дворца его не интересовал.
Приближаясь к комнате Бертона, Хинчинбрук замолчал. Он вовсе не хотел разбудить Чарли, если тот спит. Кто знает, как встретит подчиненный своего шефа после долгой разлуки. Во всяком случае, свидетели при такой встрече излишни.
Чарли спал. Он лежал навзничь, раскинув руки. Забинтованная голова в полутьме напоминала огромный белоснежный кочан капусты.
- Боже мой! - тихонько ахнул Хинчинбрук, молитвенно склоняясь над кроватью. - Такое натворить, а?! Искалечили человека, - какого человека.
Индиец тронул его за плечо:
- Ваша комната - рядом. Не тревожьте больного, ему необходим полный покой. Если что потребуется - вызовите меня. Кнопка звонка - вот.
Индиец показал Хинчинбруку предназначенное ему помещание, кратко проинструктировал, как ухаживать за больным, и вышел. Шаги затихли, шпион запер внешнюю дверь и пошел к Бертону.
- Чарли!.. Чарли!..
Тот пошевельнулся, простонал и открыл глаз.
- Это я, мальчик, не пугайся...
- Майкл?! Ты здесь?.. - Бертон приподнялся и переспросил угрожающе: - Здесь?!.. Зачем ты сюда пришел?!
- Успокойся, мальчик. Тебе вредно волноваться. Господин Сатиапал поручил мне позаботиться о твоем здоровье.
Бертон в ответ захохотал, да так, что Хинчинбрука передернуло.
- Цыц, дуралей! Тебя могут услышать. Это совсем не желательно.
- Пусть слышат!.. Ха-ха-ха!.. Врач Хинчинбрук - видали?! Врач!.. Верни мне глаз, старый негодяй!
Бинты глушили истеричный крик Бертона, домик стоял далеко от дворца, поэтому Хинчинбрук спокойно уселся на стул и скрестил руки на груди.
- Итак - слушаю... Интересный номер сегодняшней программы. Можно громче - крик для малышей полезен. Развиваются легкие. Ну?
