Господину Чистоплюю, что дожидался на причале, нервически раскачиваясь с ноги на ногу, я не сообщил ничего. Это ему не понравилось, но пришлось проглотить. В конце концов сохранение информации в тайне было в его интересах. Пускай даже тайна укрывалась и от его персоны.
Иероним Балаганов выделил из своей свиты два костюма и распорядился доставить нас до дверей агентства, после чего, отвесив легкий учтивый поклон, удалился, напоследок распорядившись:
– Снять блокаду с паркинга «VIP».
Охранники проводили нас до служебного «форда» и помогли взойти на палубу, взбежали сами и отконвоировали нас в рубку.
С причала в катер втянулись швартовы. Катер дернулся, отваливая от причала.
В кармане моего костюма сотовый разразился мелодией «Боже, Царя храни». Одновременно со мной за трубками потянулись костюмы. Я отметил в уме с усмешкой, что надо сменить мелодию на что-нибудь попроще и менее популярное. Может, «Марсельезу» или гимн Социалистических Соединенных Штатов Америки?
– Даг Туровский слушает, – представился я. Охранники покосились на меня и с разочарованными гримасами попрятали трубки.
– Здоровеньки булы, Туровский. Это Ирисов, – раздался бодрый голос Ивана.
– Слушаю. Чего доброго скажешь?
– Вопросик есть. У тебя в бочке с короной какое пиво плещется? – ехидно осведомился Ирисов.
– Убери лапы от «Королевского», – прорычал я. – А то я из тебя сусло сделаю.
– Ну это ты загнул. Ладно. Не кипятись. Я же шучу.
– Идиотские шутки. За такие шутки тебя на рее вздернуть стоило бы, – дружески пожелал я. – Хотя если подумать, – пошел я на попятную, – рожденный пить не пить не может.
– Брось! Почистил комп. «Траян» был. Теперь он матке порнофильм круглые сутки транслировать будет. Даг, они там решат, что ты секс-маньяк. Так что ожидай визита полиции нравов.
– Спасибо, вот удружил, – горестно поблагодарил его я.
Не дай бог Ангелина будет у меня и обнаружит.. Проблем не расхлебаешь. Попробуй объяснить женщине, что порнофильм у тебя на компьютере проигрывается чисто из деловых соображений. Работа такая. Ага! Так тебе и поверили.
За разговором я и не заметил, как костюмы, разделив управление на двоих, вывели катер из паркинга и вывернули в Неву. Слева оставался гордо возвышающийся над буйными волнами Медный всадник, взлетевший на Гром-камень.
– К твоему сведению, жучков у тебя в офисе – полный кошмар, – продолжил Ирисов. – Я уничтожать их не стал. Так что в кабинете говори только о малом и неважном.
– Спасибо, Вано. Свои люди, сочтемся. Минут через десять будем, – пообещал я и отключил связь.
Частное детективное агентство «Квадро», совладельцами которого являлись Гонза Кубинец и я, располагалось по адресу: канал Беринга, дом двадцать семь. Мы откупили целый четырехэтажный особняк вместе с островком суши, на котором он стоял, и куском набережной. Раньше в этом доме жил генерал-полковник Ростопчин, но после того, как его застрелила жена, дом оказался во владении единственного сына генерала, тут же постаравшегося сбыть родовое гнездо, чем мы и воспользовались, убив все накопления за три года. Фронтон дома украшали четыре атланта в виде древнеримских легионеров. Они держали на своих плечах балконы с таким свирепым видом, точно это не гордые сыны Рима, а дикие германцы, ошалевшие от вседозволенности.
Охранники высадили нас у парадной лестницы из восьми каменных ступенек и тут же отбыли в направлении Адмиралтейского РАЯ.
– Что-то в моем животе бурчит, – поделился ощущениями Гонза. – От пустоты. Это говорит о том, что…
– Думаешь ты желудком, как я и предполагал ранее, – закончил я мысль Кубинца на свой манер.
– Нет, не желудком. Но пообедать стоит, – нарочито обиженным тоном отозвался Гонза.
Я отомкнул парадную дверь. Долго возился с замком. Ключ не хотел проворачиваться. Распахнув дверь, я пропустил вперед Кубинца. Гонза вошел и остолбенел. Раздался сдавленный смешок и короткий возглас:
– Твою мать.
Я поспешно рванулся в офис. Запахнул за собой дверь, запер ее, щелкнул клавишей, включая освещение в холле, и обернулся.
Увиденное сперва повергло в шок, затем вызвало оторопь, которая сменилась гневом, переросшим в ярость.
Гонза грязно выругался и влепил кулаком со всей мощи в дверной косяк. Осталась вмятина. С костяшек закапала кровь. Он поморщился и облизнул руку.
В дальнем конце холла под балконом второго этажа равнодушно висел Иван Ирисов, не доставая своими длинными кривыми ногами до пола сантиметров десяти. Рот Ирисова был неестественно растянут в судорожной ухмылке, будто из последних сил он пытался посмеяться над судьбой. Рубашка распахнута, обнажая бледную волосатую грудь. Пуговицы на рубашке отсутствовали. Они блестели пластмассовой россыпью на полу. Петля, обвившая кадыкастую сломанную шею Ирисова, ниспадала с перил балкона.
– Приехали, – резюмировал Гонза.
– Вот уж точно, – поддакнул я.
Восемь минут назад разговаривал с Ирисовым. Вано был жизнерадостен и полон оптимизма. После этого меня пытаются убедить, что он добровольно влез в петлю.
Кубинцу, видно, пришла на ум та же мысль.
Он подошел к повешенному и, не касаясь тела, пробежал по нему глазами.
– Отравлен, – констатировал Гонза. – Также, как Плавников. Следы на шее.
Смерть Ирисова меня убедила в теории о двух группировках.
Одна из них заинтересована только в сборе полезной информации. Эти наводнили мой кабинет жучками и подселили в комп «Траяна». Проникли в мой дом, присутствовали в нем тенями. Они впитывали всю информацию, курсировавшую, как шарик пинг-понга, между стенами.
Вторая группа поставила себе целью убрать каждого, кто хоть на миллиметр приблизится к разгадке исчезновения Романа Романова. Вполне возможно, что убийцы перепутали Ирисова со мной. По крайней мере, эту версию откидывать никак нельзя.
– Что с Ванькой делать? Снять? – поинтересовался Гонза.
– Никак нельзя. Нам еще с полицией разбираться. Звони инспектору Крабову. Я буду в Хмельной.
Я неспешно, точно прожил на земле тысячу лет, направился к лифту, раздумывая над предстоящей встречей с инспектором Крабовым. Надо сказать, что видеть Петра Петровича Крабова мне совсем не улыбалось. Петр Петрович возглавлял районное управление внутренних дел и питал к моей персоне ту же любовь, что бык к шпаге тореадора.
По странному стечению обстоятельств каждое крупное убийство в районе оказывалось связанным с моим именем. Стоило обнаружить труп, сообщить родственникам, как через полчаса я приступал к работе, к вящему неудовольствию Крабова.
