Но чей-то тоненький голосок сказал:
- Ой!
Цветы, вздрогнув, оглянулись. А-а-а, это опять мак-самосейка, совершенно не умеет себя держать в обществе. Вон, даже обронил на землю какие-то листки.
Да что это с ним?
Он, этот мак, расцвел! И как красиво расцвел! Как гордо стоит, как переливается его алая головка в нежных лучах бабушки Луны!
- Уважаемый артист, - тем же тоненьким голосом сказал самосейка, - меня зовут Гузал, то есть Красавец. Обычно я расцветаю попозже, но сегодня не смог. Ваше пение было таким чудесным, что я решил расцвесть. Считайте, это я сделал вам подарок.
- Спасибо, - важно ответил соловей, глянув на мак и левым и правым глазом. - Лучшего подарка просто быть не может. Позвольте мне спеть специально для вас.
И соловей снова запел.
Роза же все косилась на мак-самосейку и с завистью шептала:
- Настоящий дикарь! Совершенно не умеет себя вести!
Но мак уже не боялся розы. Песнь соловья была столь прекрасна, что все, кто ее слышал, становились добрее и чище. Даже роза. А на Хуршида пение подействовало еще сильнее - глаза его начали слипаться, и он погрузился в теплый и нежный сон. Последнее, что он помнил, это шепот черешни: "Давайте, давайте его сюда, кладите на мои тонкие ветви, пусть мальчик поспит".
...Он проснулся и сразу вспомнил свой сон: и то, как пел цветам соловей, и то, как роза обижала мак-самосейку.
А может, то был не сон?
Хуршид вскочил и побежал в сад.
Райхоны на грядке еще дремали, целозии, положив головы на плечи друг другу, тоже подремывали, как и роза. Зато тут же на грядке стоял мак-самосейка, и цветок его сиял и переливался, как алый бархат в лунном свете.
- Привет! - сказал Хуршид маку. - Как ты красив!
Мак застыл, будто не понял Хуршида.
- А я знаю, как тебя зовут, - шепнул Хуршид, наклонясь к самому цветку. - Тебя зовут Гузал, я не ошибся?
Мак-самосейка вздрогнул и еще сильней покраснел. А райхоны, притворяющиеся, что они спят и ничего не слышат, все же зашевелились. В конце концов, у каждого есть что-то свое, чем можно гордиться. Пусть они, райхоны, не такие красивые, как роза или этот невежа-мак, зато они пахнут сладко и необыкновенно.
Гнев повелителя гор
Папа уже давно обещал повезти Хуршида в зоопарк: "Вот придет воскресенье, и мы поедем!.." Но воскресенья приходили и уходили, и всегда у папы оказывались какие-то срочные дела. Бабушка даже, наконец, рассердилась:
- Это какой же пример ты подаешь сыну?
Тогда папа улыбнулся и шепнул в ухо Хуршиду:
- Ладно, давай поедем в следующее воскресенье.
И вот это воскресенье впрямь наступило.
Хуршид сам вскочил с постели, умылся, собрался, натянул новую рубашку в клеточку, надел брюки с кармашком, на котором был вышит желтый слоненок. Вот он, Хуршид, какой!
Сперва они ехали в автобусе, потом в метро, потом шли пешком, и только после этого оказались в зоопарке.
О-о-о! Какой слон! Это тебе не желтый слоненок, что вышит на кармашке! Какие огромные у него уши, как смешно он ими встряхивает!
- Ну, Хуршид, чего ты остановился? Пошли скорее к слону.
- Подожди, папа.
- А что такое?
- Посмотри вон туда, папа.
Папа обернулся и увидел большую клетку, отгороженную от зрителей решеткой. Внутри клетки, на вершине серой искусственной скалы, нахохлившись и опустив крылья, сидел печальный Орленок.
- Почему он такой? - Хуршид ухватился за рукав папиного костюма. - Почему все звери веселые, прыгают, выпрашивают конфеты, даже слон машет ушами, а этот Орленок совсем грустный? Пойдем к нему.
- Да что там интересного? - совсем удивился папа. - Самый обыкновенный Орленок. Может, приболел. Мало ли что случается в зоопарке. Пойдем лучше посмотрим, как будут кормить слона.
- Нет, пойдем к Орленку...
Хуршид умел быть упрямым. Пожав плечами, папа сказал:
- Ладно, делай как хочешь. Иди к своему Орленку, а я пока посмотрю слона. Посмотришь, подходи прямо сюда, я буду тебя ждать.
Возле клетки Орленка не было ни одного человека. Понятно. Он ведь был еще совсем маленький и грустный. Это посади в клетку звездного Орла, все бы сюда сбежались. Но звездный Орел никогда не позволит лишить себя свободы. Вот и этот Орленок страдал.
- У тебя что, голова болит? - тихонечко спросил Хуршид.
- Нет, - угрюмо, сверкнув глазом, ответил Орленок. - У меня ничего не болит, но я не хочу жить.
- Почему?
- Потому что я Орленок и хочу стать Орлом. А в клетке Орлом не станешь.
- Почему же ты не убежишь?
- А как я убегу? - еще более угрюмо сказал Орленок. - Тут же кругом сторожа и решетки. Даже ты не сможешь вызволить меня отсюда.
Орленок втянул голову в плечи и совсем затих. Он не ответил больше ни на один вопрос и сразу погрустневший Хуршид пошел искать папу.
Он увидел в тот день медведя, мохнатого и огромного, увидел рысь, на кончиках ушей у которой были красивые кисточки, увидел длинного желтоватого крокодила, как-то уж слишком загадочно взглянувшего на него. Но ничто не могло развеселить Хуршида, так поразил его запертый в клетке Орленок, который мечтал быть Орлом.
А может, Акбала знает, где живут родители Орленка, попавшего в неволю. Может, он сумеет их найти, и они решат, как помочь Орленку?
Точно! Надо искать Акбалу.
С той поры, как Акбала стал официальным помощником дедушки Грома, они виделись редко, но друг друга не забывали.
Солнечный зайчик прыгнул Хуршиду в глаз.
Ну да, это же Нурджон, как он мог забыть о нем?!
Тихонечко, чтобы папа не расслышал, Хуршид спросил:
- Нурджон, слышишь, Нурджон? Ты не знаешь, где сейчас Акбала?
- Знаю, знаю! Я всегда все знаю! - расхвастался солнечный зайчик.
- Ну так скажи, где он. Я вечером хочу побежать к нему.
- Туда, где он находится, не так-то легко добежать.
- Почему?
- Да потому, что его запер в темной пещере сам Повелитель Гор. Наверное, Акбала что-нибудь там такое натворил, вот Повелитель Гор и рассердился.
- Что же ты раньше мне не сказал?
- А ты не спрашивал.
- Ну ладно, Нурджон. Я, конечно, виноват, но опиши мне все-таки дорогу к той пещере. Я должен помочь Акбале, а он, наверное, поможет несчастному Орленку, запертому в клетку.
- Объяснить дорогу я, конечно, могу, - распрыгался легкомысленный Нурджон, - только ты один все равно заблудишься. Давай лучше сделаем так. Скоро дедушка закончит свое дежурство, я провожу его домой и прилечу к тебе. Отправимся к Повелителю Гор вместе. Только ты не усни, Хуршид, а то тебя тяжело будить.
...Наступил вечер, взошли на небосвод звезды. Пришла и ночь, а Нурджон так и не появлялся. Все давно спали - и бабушка, и папа, и мама, наверное, даже Орленок в клетке спал, а Нурджона все не было.
Хуршид и сам чуть не уснул.
