Узкое место в плане - первоначальная подставка машины с ящиками, забитыми малопонятными устройствами, которые при ближайшем рассмотрении годились лишь для кружка умелые руки. Люди, которые выдвинутся на "КамАЗе" на точку встречи, обречены. Им не выжить ни при каких условиях. Вопрос возникал - кого не жалко. Естественно, подставлять своих бойцов "Белый Легион" не мог. Использовать кого-то втемную и обречь на смерть - тоже не лучший выход. Посторонние люди могут выкинуть какой-нибудь номер, который смажет всю операцию. Да и слишком серьезно в "Малой конторе" относились к этическим моментам. Это было не морализаторство и не ханжество. Четкие этические постулаты могли уберечь "Легион" от превращения из некоего подобия тайного, ордена в обычную банду.
Как решить эту проблему? После последних силовых акций в подвалах "Малой конторы" накопилось достаточно человеческого материала. Доктор закодировал пленных на простейшие действия: доставить груз, подождать и сдаться противнику при первой возможности.
Все проиграно было как по нотам. Кабан поубивал ничего не соображающих зомби. "Синдикат" уничтожил банду Кабана. А "Белый Легион" зачистил оставшихся. В плен взяли лишь двоих, которых посчитали за руководителей операции. Ими оказались техник с Феликсом.
Теперь Феликс сидел на допросе у Глеба и своей судьбой был сильно опечален. Слишком часто в подобных ситуациях он выступал в совершенно противоположной роли - он хозяин положения, а те, кто сидел напротив него, находились в его власти. И он решал - жить им или умереть. Решения принимал всегда исключительно из соображений логики, а не этики или каких-либо чувств. Чувства вредят делу. Теперь же он знал, что с ним тоже поступят по логике. И это знание усугубляло ощущение обреченности.
- И что нам с вами делать дальше? - задумчиво посмотрел на него Глеб. Генерал Войченко без вас как без рук будет.
- Он меня меньше всего заботит, - криво улыбнулся Феликс. - Он в нашем оркестре не первая и даже не вторая скрипка.
- И уж никак не солист.
- Не солист... Давайте не будем играть в психологические этюды - я их отлично знаю. Побережем время. Я в ваших руках. Весь, с потрохами. Готов выдать любую информацию. И оказать любую помощь... Естественно, в обмен на гарантии безопасности.
- Неужели?
- У меня нет иного выхода.
- Вы правы. И все-таки прилично ли так быстро сдаваться?
- Вы хотели видеть комсомольца на допросе? - с горечью произнес Феликс, тщетно пытавшийся сохранить лицо и придать голосу иронии. - Чтобы меня не сломили никакие пытки?
Глеб усмехнулся.
- Я профессионал. И отношение к жизни у меня профессиональное. Работая на "Синдикат", я получал толику денег и власти. Не больше. И я не собираюсь отдавать жизнь за корпоративные интересы.
- То есть идеи у вас нет, - отметил Глеб.
- Какая идея, вы смеетесь? Верность нашей олигархической верхушке, да? Или политическим аферистам, которые заказывают в этой дерьмовой стране музыку... Они меня кормят, но это не значит, что я задумаюсь хоть на секунду, если встанет необходимость разрядить в них пистолет.
- Ну что же, начинаем готовить серию фильмов.
- Каких фильмов?
- Будете наговаривать под видеозапись все, что знаете.
- Я понимаю, - поморщился Феликс. - Хорошо, я согласен...
И начались съемки сериала под названием "Откровения раскаявшегося мафиозо". Точнее, припертого к стенке мафиозо. В "Синдикате" он был не последней спицей в колесе. Знал много и закладывал своих товарищей по оружию охотно. Но видно было, что все-таки он утаивает нечто. Оставляет какие-то козыри в рукаве.
На третий день Феликс развел руками:
- Чем еще могу помочь? Я уже пустой.
- Это вам так кажется, - ласково произнес Доктор, который впервые вместе с Глебом пришел на допрос.
И у Феликса все оборвалось внутри.
Началась новая серия допросов - уже с психотропами и гипновоздействием. Она длилась дольше и была куда эффективнее. Доктор выдавил из него все то, что тот не договорил.
- Представляешь, фильм по телевизору показать, - сказал Артемьев при просмотре видеозаписей допросов..
- Да, - хмыкнул Глеб. - Народ бы позабавили.
Тут много чего было. Нити политических махинаций. Громких убийств. Скрытые пружины происходящих событий. Имена высших должностных лиц в обрамлении компрматериала. Пути движения денег, полученных от финансовых пирамид и продажи новых технологий. Много еще чего было такого, от чего у добропорядочного обывателя тут же случился бы кон-дратий. Хорошо жить в мире, о котором ничего не знаешь. И очень противно, когда знаешь много.
С полученной информацией "Малой конторе" предстояло работать не один месяц. Кое-что вполне можно было реализовать через правоохранительные органы. Кое-чем заняться самим. Другие сведения требовали более тонкого подхода. С их помощью хакеры и оперативники "Легиона" грохнули несколько секретных счетов на двадцать восемь миллионов долларов, с лихвой покрыв все расходы на операции на долгое время вперед.
Но "Легионом" был захвачен человек куда ценнее функционера "Синдиката". В каземате под усиленной охраной томился настоящий бес, известный еще в КГБ под псевдонимом Гипнотизер. И работа с ним предстояла куда более трудная. И интересная.
* * *
В голове стоял какой-то странный звон. Гипнотизер ощупал тело, голову. Видимых повреждений не было. Только болело под ухом - туда ему двинули то ли кулаком, то ли ногой.
Очнулся он в небольшой камере. Ни окон, ни дверей. Мягкий, очень крепкий пластик, который затруднительно порвать, покрывал и пол, и потолок, и стены. Два чуть заметных зрачка видеокамеры. Дырка в полу - аналог тюремной параши. Идеальная камера-одиночка. Не поранишься. Не покончишь жизнь самоубийством.
Впрочем, сводить счеты с жизнью самоубийством Гипнотизер не собирался. Он слишком любил эту самую жизнь. И бороться за нее собирался до конца. Каким бы этот конец ни был.
Память вернулась моментально. Он вспомнил, как все было. И от этого стало совсем плохо.
Произошедшее с ним явилось воплощением его самых жутких ночных кошмаров. Во сне он не раз превращался из демона в обычного человека. Объекты, которые он в жизни подчинял своей воле и вел в нужном направлении, как правило, на убой, в этих кошмарах вдруг выходили из-под контроля. И Гипнотизер ощущал, что утрачивает свою власть над ними. Для него это было хуже смерти. Он подсознательно страшился, что когда-нибудь утрата контроля произойдет уже в реальности, притом в самый неподходящий момент. И это случилось. Объект скинул оковы. И вот результат - камера, отделанная мягким пластиком, с видеозрачком над головой.
Больше всего томила неопределенность. Он не знал, куда попал. И кто его так сделал. Но сделали профессионально.
