Она откинулась назад, повернув голову так, чтобы я мог разглядеть ее в профиль: курносый носик и полные карминовые губы.
— Грудь у меня еще в полном порядке. Может, я немного прибавила в талии и бедрах, но это неплохо.
— Вы очень красивая, — сказал я.
Это было именно так, хотя под слоем макияжа можно было разглядеть сеточку морщин.
— Красивая, но выгляжу старше своих лет.
— Года на два.
— О, нет, значительно больше, — рассмеялась она. — Я нравлюсь вам?
— Вы бы понравились любому.
— Понимаете, я не являюсь девушкой для постели. Конечно, с синьором Стромболи я была близка, но с другими мужчинами очень редко и никогда не продавалась ни за какие деньги.
Колеса стучали по каменной мостовой.
— Неподалеку есть одно местечко, — немного помолчав, сказала она. — Полянка с цветами и травкой, рядом журчит ручей…
— Я должен успеть на звездолет.
— У вас еще два часа до старта. Второй час вы проведете в кресле в здании космопорта, отдыхая перед полетом и вспоминая обо мне.
Я покачал головой.
— Вы сказали, что синьор многому научил вас. Меня тоже.
Ее нога коснулась моей.
— Мне жаль, — сказал я, — но есть еще кто-то.
Это была неправда, но в таком положении, как мне казалось, она была лучшим выходом из положения.
— Кто-то, кому я не могу изменить, если хочу сохранить душевный покой.
Девушка промолчала.
* * *
Лили подвезла меня к входу в космопорт и помогла перенести багаж на транспортную ленту. Когда мои чемоданы уехали в здание космопорта, она легко вскочила в экипаж, стегнула лошадь кнутом и через минуту грохочущая повозка скрылась в облаке пыли.
У входа в космопорт робот-уборщик почистил от этой пыли мою одежду рычагами-щетками.
Как я и надеялся, в запасе оставалось около двух часов. Я провел их, листая журналы и разглядывая горы, которые вынужден буду вскоре покинуть.
— Внимание! Пассажирам, вылетающим в систему Сол и Вега, просьба пройти к стойке номер пять! До отлета остается пятнадцать минут!
Я не спеша поднялся и направился к пятой стойке, но вдруг остановился, как вкопанный. Ко мне двигалась знакомая по фотографиям фигура.
— Сэр!
Это звучало раскатисто: «Сэээээррррр!», с интонацией, наводившей на мысль о звуке, который мог бы издать хоботом пьяный слон.
— Сэр!
Большой живот был обтянут камзолом с гранатовым поясом шириной в мою ладонь.
— Сэр! Ваши туфли! Они у меня!
Это был Занни, совершенное творение Стромболи. В его огромной ладони мои туфли выглядели так, что я тут же почувствовал свою ничтожность. Люди смотрели на нас, споря друг с другом, правда ли, что это Занни, или нет.
— Мой хозяин очень беспокоился, — кричал Занни. — Можете мне не поверить, но я бежал всю дорогу.
— Спасибо, — пробормотал я.
Я взял туфли и одновременно оглянулся по сторонам, ища взглядом Стромболи. Он должен быть где-то здесь.
— Мой хозяин, — продолжал Занни театральным шепотом, который, однако, был отлично слышен, по крайней мере, на первых двух этажах здания, — знает о вашем разговоре с Лили. Как вам известно, сэр, нашу планету иногда называют Планетой Таинственных Роз. Поэтому он просил бы вас сохранить услышанное в тайне.
Я кивнул и, наконец, заметил Стромболи. Он стоял в дальнем углу космопорта с ничего не выражавшим лицом, и только пальцы бегали по переносному пульту управления.
— Джорури! — удовлетворенно кивнул я.
— Джорури, сэр? — переспросил Занни.
— Японский театр кукол. — Я усмехнулся. — Кукловоды там видны, но публика делает вид, что не замечает их.
— О, тут я полный профан, сэр. В этом разбирается мой хозяин. Но, может, так и должно быть?
— Может… Ну все, я должен идти, чтобы не опоздать на корабль.
— То же самое вы говорили и Лили. Мой хозяин просил передать вам, что он был когда-то таким же молодым, как и вы. Он надеется, вы твердо знаете, кому останетесь верны, хотя сам он этого никогда не знал.
Я подумал о морщинках на лице Лили, которые заметил под слоем грима, потом о лице Хариты — розовом, пышущем здоровьем.
С туфлями в руке я поднялся на борт звездолета и спрятался в свою пластиковую коробку.
