— У Кахгуяхта был такой вид, словно не случилось ничего страшного, — сказала Лилит.
— Нет, оно очень испугалось за меня, — отозвалось Никани. — Но оно знало, что ты недолюбливаешь его. И оно решило, что лишние слова и наставления с его стороны только рассердят тебя и вызовут опасную задержку. Нет, Кахгуяхт сильно боялось за меня.
Лилит горько усмехнулась.
— Значит, оно отличный актер.
Никани пошелестело своими щупальцами. Потом сняло чувственную руку с ее шеи и повело всю группу к лагерю людей.
Машинально идя вместе с оанкали, Лилит думала, и ее мысли метались от Никани к Джозефу и Курту. К Курту, чье пораженное раком тело оказалось необыкновенно ценным для оолой. Она не могла заставить себя спросить, в каком состоянии будет находиться Курт во время этих экспериментов, почувствует ли он хоть что-то. Ей хотелось верить, что он увидит и узнает многое, что будет происходить с ним.
8
Когда они наконец добрались до лагеря, уже почти стемнело. Люди сидели вокруг костра, разговаривали и ужинали. Никани и его семейство приветствовали насмешливым молчанием — любопытными взглядами и беззвучными жестами чувственных рук и щупалец, произведших мгновенный нейронный диалог. Таким образом за считанные мгновения оанкали обменивались чувственным содержанием огромного отрезка времени, после чего куски, представляющие собой наибольший интерес, обсуждались уже вербально. По сравнению с потоком общения людей, обмен информацией оанкали содержал в себе целый недоступный человеку пласт чувственной взаимопередачи, дополняющей слова.
Лилит с завистью наблюдала за общением оанкали. Они никогда не лгали, потому что подобный способ общения напрочь отучил их от лжи — возможно было только сокрытие информации, отказ поделиться тем или иным знанием.
В противоположность этому, люди лгали часто и без стеснения. Они никогда не доверяли друг другу до конца. Они никогда не смогут поверить одному из своего числа, сблизившемуся с держащими их в неволе чужаками настолько, чтобы на глазах у всех, сбросив одежду, лечь рядом с ним прямо на земле.
Там, где уселась у костра Лилит, вокруг повисла тишина. Здесь были Элисон, Леа и Врей, Габриэль и Тэйт. Наконец Тэйт подала ей жареный ямс и, чему Лилит здорово удивилась, кусок жареной рыбы. Она подняла глаза на Врея.
Врей пожал плечами.
— Я поймал рыбу голыми руками. Наверняка тебе это покажется выдумкой, но мне удалось это сделать. Рыбина была с половину моего роста. И она плыла прямо на меня, словно умоляла меня вытащить ее на берег. После оанкали говорили мне, что в реке водится такое, что само вполне могло пообедать мной или, по крайней мере, устроить хорошую взбучку — электрические угри, пираньи, кайманы… Всю эту гадость они специально привезли сюда с Земли. Но мне повезло, никто мне ногу не откусил, представляешь?
— Кроме рыбы Виктор поймал еще несколько черепах, — сказала Элисон. — Мы долго ломали голову над тем, как их приготовить, потом решили разбить панцирь, вырезать мясо и просто зажарили его.
— Ну и как на вкус? — поинтересовалась Лилит.
— Все ели, и никто не пожаловался, — улыбнулась Элисон. — Но пока мы возились с мясом, оанкали держались от нас на почтительном расстоянии.
Врей широко улыбнулся.
— К нашему костру из них никто тоже не подсел, сама видишь.
— Сомневаюсь, что нам удастся достать их таким простым образом, — подал голос Габриэль.
Молчание.
Лилит вздохнула.
— Ну ладно, Гейб, пора уже успокоиться. Что опять на тебя нашло? Появились новые вопросы? Или претензии пополам с прямыми обвинениями?
— Может быть. И то и другое.
— Слушаю тебя?
— Ты не дралась с оанкали. Ты что же, решила выступить на их стороне?
— Ты хочешь сказать, решила ли я выступить на их стороне против вас?
Злобное молчание.
— А где был ты, когда Курт зарубил Джозефа?
Тэйт накрыла ладонью руку Лилит.
— Курт под конец просто спятил, — сказала она. Ее голос был очень тихим и виноватым. — Никто даже не предполагал, что до такого дойдет.
— Но он убил Джозефа, — снова повторила Лилит. — А вы все просто стояли и смотрели.
Некоторое время все продолжали молча есть рыбу, но никто больше не получал удовольствия от еды. Они смотрели на сидящих у других костров, которые поднимались и подходили к ним, чтобы предложить бразильские орехи, фрукты или кассаву в обмен на рыбу.
— А зачем ты разделась? — вдруг спросил ее Врей. — Вокруг тебя мы дрались за свою свободу, а ты вдруг надумала путаться со своим оолой прямо посреди драки!
— К тому времени драка уже закончилась, — ответила Лилит. — Ты и сам это знаешь. А оолой, с которым я, как выразился, путалась, было Никани. Курт почти полностью отрубил ему одну из чувственных рук. Я уверена, что ты заметил и это тоже. Ему было необходимо мое тело, чтобы исцелить себя.
— Но какого черта ты бросилась ему помогать? — снова спросил хриплым шепотом Габриэль. — Почему ты не оставила его подыхать?
Его слышали многие сидящие за соседними кострами, не говоря уж о почти всех оанкали, находящихся на корабле.
— Это было бы бесполезным злом, — отозвалась она. — Я знаю Никани с тех пор, когда оно еще было ребенком. И что же я, по-вашему, должна была позволить ему умереть, а потом обратиться к услугам какого-то другого оолой? От этого не было бы пользы не только мне, но и всем вам.
Габриэль подчеркнуто отодвинулся от нее.
— У тебя на все всегда есть ответ. И всегда твой ответ уклончив.
Мысленно она рассмотрела и отвергла несколько примеров того, как лукавил в разговорах Габриэль, к чему тот имел огромную склонность. Решив не начинать перебранку, она сказала так:
— К чему ты все время клонишь, Габриэль? Что, по-твоему, я не сделала для того чтобы вы могли оказаться на свободе на Земле на пару дней раньше?
Он ничего не ответил, но выражение его лица по-прежнему оставалось упрямо-злыми. Он не мог предпринять каких-то действий, и это было невыносимо для него. Требовалось на кого-то срочно переложить вину за происшедшее.
Лилит заметила, как встревоженная Тэйт осторожно взяла Габриэля за руки. В течение нескольких мгновений они мучительно терпели прикосновение друг к другу, представляя собой двух брезгливых человек, передающих друг другу отвратительную змею. Потом их руки разъединились, и это им удалось сделать почти без внешних проявлений отвращения, но все равно всем все было понятно. Все всё видели и знали. И по этому поводу от Лилит тоже ожидали ответа, в этом можно было не сомневаться.
— Что с нами происходит! — выкрикнула Тэйт. Она взмахнула рукой, которой только что касалась Габриэля, словно для того чтобы стряхнуть с нее капли мерзкой слизи, попавшей туда со шкуры змеи. — Как нам от этого избавиться?
