Всё же Ленка, видимо, под влиянием момента проявила жалость. И даже никого не убила.
— Добренькая? — съязвил я.
— Да ладно тебе. Они и так обречены. По крайней мере так думают.
Но у меня чесались руки закончить начатое, ибо в перевоспитание этой кодлы я ни сколько не верил. И, подойдя к главарю, бросившемуся на меня с ножом, я вознамерился «забрать» его к себе.
— Стой! — завопила Ленка. — Всё и так плохо. — Предполагаемая жертва, по-видимому, поняв, что ей уготована незавидная участь, стала жалобно скулить.
— Вот видишь, он всё осознал, — увещевала меня Лена.
— Ага, раскаялся он, как же, — возразил я. — Именно с таким невинным видом в недавнем прошлом африканские царьки, приколов к набедренным повязкам значки с портретом Ленина и выучившись произносить без запинки слово «социализм», выжимали немалые денежки из дорогого Леонида Ильича. А сами, между прочим, творили такое…
— При чем здесь африканские царьки? — удивилась она. — И кто такой Леонид Ильич? Да и вообще, в любом случае важны не намерения, а последствия. А они для этих… весьма и весьма плачевные.
— Ну и черт с тобой, — буркнул я. — Нехай живут.
Мы двинулись далее, в направлении центра. Без особых приключений достигли муниципального госпиталя и, протолкавшись сквозь толпу родственников умирающих, добрались до главврача, или кто там у них. Кстати, Лена оказалась права. И сейчас «уходило» именно поколение пятидесятилетних.
Но увы, о Рите здесь никто не слышал. Нам посоветовали съездить в частную клинику, расположенную на берегу океана, и мы, надевши «кузнечики», достигли ее за один прыжок.
Всё та же картина. Плачущие люди, растерянное выражение на лицах у тридцатилетних докторов. И ужас сорокалетних. Толком и там ничего не сказали, и мы попросту обошли все помещения, расспрашивая вех, кто попадался на пути. Вернее, как вы понимаете, расспрашивала Ленка, а я во все глаза высматривал бывшую однокашницу. И — ничего.
Потратив полдня на поиски, я предложил «вернуться» и попробовать прочесать город, но Лена лишь отрицательно покачала головой:
— Думаю, это бесполезно. Да и просто не в наших силах. К тому же, надеюсь, с твоим «возвращением» весь этот кошмар исчезнет. То есть мы сумеем его остановить.
— Так что, полетели назад?
Она лишь понуро кивнула и сразу же «достала» катера. Не обращая внимания на удивленные взгляды, мы забрались внутрь и вскоре держали курс на Москву.
Мы мчались на довольно-таки низкой орбите, и я, от нечего делать, отдал мозгу бота команду прокрутить последние новости.
Уже вовсю проводились встречи в верхах, и пусть завуалированно, но звучали обвинения и угрозы. Но, бог ты мой, всё еще крутили рекламу. Памперсы, бритвенные станки, какие-то суперэлитные модели наручных часов. Церебральный шлем рисовал голографическую картину прямо в голове, и всё казалось настолько реальным, что создавался эффект присутствия.
Российские депутаты снова что-то там выдумали и горлопанили вовсю, требуя внимания. Чего хотели, я так и не понял, но поневоле рассмеялся. И стал спокоен и безмятежен, как может быть только маленький ребенок или, по определению Инны, «такой дурак, как я». Но я и в самом деле считаю, что жизнь штука самодостаточная и сама по себе великолепна, прекрасна и удивительна. Без таких «вкусовых добавок», как власть или деньги. В смысле Очень Большие Деньги. Не будучи великим экспертом, я всё же могу с уверенностью заявить, что сами по себе они не приносят ни счастья, ни радости. Судьбу не обманешь, и даже заработав миллион, два, три, ты не можешь на них купить даже самую малую толику удачи, везения или той же самой набившей оскомину любви. То есть в моем понимании ничего. Так какого же черта, спрашивается, люди тратят столько усилий, чтобы добиться этой самой власти или захапать как можно больше денег, вместо того чтобы попросту «коптить небо» и самому этому факту радоваться. И глядишь, Ее Величество Судьба не повернется к тебе филейной частью и эта самая, с виду никчемушная жизнь продолжится.
Памятуя про то, что через неделю должно дойти до обмена ядерными ударами, мы с Ленкой решили «убрать» скутеры от греха подальше еще на орбите. И приземлились в модулях, благо запаслись как облегченными, так и закрытыми моделями. Страшно было — жуть. Одно дело находиться под пусть и эфемерной, но защитой корпуса катера. В маленькой и тесной, но всё же кабине. И совсем другое, когда на тебе, кроме скафандра, ничего нет. Но гравикомпенсаторы работали вполне исправно, а церебральный шлем выбрал точку посадки с точностью до миллиметра. И приземлились мы аккуратно, прямо-таки ювелирно в центре парка, окружающего Приют. В принципе, всё давно готово, и только Семен Викторович, святая душа, даже в такой ситуации оставался верен себе и пытался объяснить логику захватчиков. Слушателями были Виктор и Лёнька, и еще лекция записывалась на видео. Как сказал потом Проф, «под влиянием момента в голову иногда приходят весьма интересные мысли».
— Возьмем хотя бы вполне зарекомендовавшие себя методы, применяемые в нашем обществе, — говорил Проф, глядя попеременно то в объектив, то на слушателей. Кивком поприветствовав нас, он указал глазами на камеру и продолжал: — Когда под сладкоречивые заверения о несении культуры и прогресса оборотистые дельцы де-факто захватывают территорию менее развитых соседей и по-быстрому ее грабят. Причем неоднократно: сразу природные ресурсы, затем же — размещая на освоенных землях экологически грязные производства, последствия которых будут ощущать на себе еще многие поколения. Ну а потом, после того как что-либо поиметь здесь уже нельзя, всё более менее ценное вывезено, а население изуродовано как морально, так и физически, подопечному региону дается «свобода». То есть о ней попросту забывают навсегда, предоставляя жителям влачить еще более жалкое существование, чем до начала цивилизованности».
Что ж, умение поставить себя на место другого не каждому дано.
Но самое интересное началось тогда, когда все стали писать письма «самим себе», которые должны были бы убедить их, что я не брежу, и таким образом превратить из «Фомов неверующих» в горячих моих сторонников. Ну, самого себя мне, как вы понимаете, уговаривать не нужно. Ленка только посмотрела хитро и заявила, что моим скромным способностям она обязана жизнью и ей достаточно услышать словосочетание «дубль два», чтобы быть готовой на любой подвиг.
Лёнька сказал самому себе что-то про глюки в базе данных и посоветовал верить мне на слово и не забивать винт вирусами.
Сэнсэй, он же Виктор, порекомендовал внять голосу разума и напомнил о недавнем инциденте с его заказным убийством.
